Большой Хинган — Порт-Артур

О подробностях этого боя нам доложил командир стрелкового корпуса генерал Олешев, который вместе с начальником политотдела полковником Рыбаниным в конце боя находился в боевых порядках 262-й дивизии. По оценке командира корпуса, благодаря умелым и грамотным действиям старшего лейтенанта Семенова этот бой был отлично разыгран, словно на хорошо организованных учениях.

Офицеры, многие бойцы передового отряда, отличившиеся в бою, были представлены к наградам. Ведь если бы не была разгромлена эта колонна, сложилась бы другая обстановка, ремонт железнодорожного моста проходил бы в сложных условиях. За дальнейшее продвижение вперед пришлось бы платить сотнями жизней наших воинов.

Так же успешно действовали в августовских боях за Большой Хинган передовые отряды других дивизий, заслужив отличную оценку при подведении итогов Маньчжурской операции.

14 августа войска армии на широком фронте форсировали реку Таоэрхэ и после короткого, но довольно мощного удара по обороне противника полностью овладели городом Ванъемяо.

Чтобы форсировать Таоэрхэ, мы должны были подтянуть необходимые войска и боевую технику. Но, к нашему удивлению, противник не воспользовался этой паузой и в боях за город не оказал сколько-нибудь серьезного сопротивления. Наблюдалась его явная растерянность, неорганизованность. Своих «союзников» — войска Маньчжоу-Го — японцы стали бояться не меньше, чем нас. Однако в плен они не сдавались.

Утром 14 августа батарея самоходных установок 508-го отдельного самоходного дивизиона 5-го гвардейского стрелкового корпуса находилась в готовности к выдвижению в новый район. В это время на параллельном от батареи пути показалась колонна японской артиллерийской части.

Лейтенант Бутуров выдвинул батарею несколько вперед и ближе к противнику. Позиция для ведения огня была выгодной. Развернуть свои орудия японцы не успели, а сдаваться в плен отказались. Батарея открыла огонь по колонне прямой наводкой и в короткий срок разгромила ее. На поле боя осталось 22 орудия и около 150 уничтоженных артиллеристов. Оставшиеся в живых японцы разбежались.

По-другому вели себя войска Маньчжоу-Го, не желающие больше проливать кровь в угоду японцам.

Начиная с 13 августа они стали сдаваться в плен целыми подразделениями и частями. В трех километрах севернее Ванъемяо капитулировал отдельный кавалерийский полк во главе с командиром. Части 94-го стрелкового корпуса, наступавшие на хайларском направлении, приняли более тысячи пленных, среди них двух генералов и двух полковников.

14 августа в штаб 13-го стрелкового корпуса прибыла машина с группой командиров из частей Маньчжоу-Го. Они доложили, что японские офицеры ими уничтожены и 2-я Хинганская кавдивизия в составе более 2000 китайцев и монголов сдается в плен. С этого дня войска Маньчжоу-Го, по существу, прекратили сопротивление.

Командир 113-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Н. Н. Олешев и начальник политотдела полковник Д. И. Рыбанин вечером 14 августа доставили на НП армии командующего и начальника штаба 10-го военного округа войск Маньчжоу-Го. Командующий заявил, что округ как центр военного управления Маньчжоу-Го свое существование прекращает, что приказам японского командования маньчжурские войска больше не подчиняются и готовы действовать так, как им будет приказано советским командованием. Он выражал готовность сделать все, чтобы маньчжурские части как можно быстрее сдались в плен советским войскам.

Наш ответ сводился к следующему: управление округа пока не расформировывать, оружие сдать, оставив в своих войсках только то, что необходимо для выполнения охранных функций. Мы разъясняли этим начальникам, что войну мы ведем только против японской Квантунской армии, в Маньчжурию же пришли как друзья китайского народа и поэтому китайцев в плен не берем, а только разоружаем. Вопрос об использовании оставленного оружия и ношении офицерами личного оружия мы предложили решить с местными органами самоуправления.

В заключение мы угостили своих незванных «гостей» чаем, передали через них добрые пожелания в адрес китайского народа и, расспросив их о занятом нами городе Ванъемяо, беспрепятственно отпустили. Так закончилась наша первая «дипломатическая» акция.

Впрочем, сбивчивый рассказ перепуганных маньчжурских военачальников мало что прибавил к имевшейся у нас информации. Было известно, что Ванъемяо — административный центр провинции Синань (Внутренняя Монголия), что его жители — монголы и китайцы. Основное занятие населения провинции, состоящего преимущественно из китайцев, — сельское хозяйство: огородничество и частично скотоводство. Подавляющее большинство жителей провинции — арендаторы земли или батраки у японцев и богатых китайцев.

Словом, вынужденный визит двух представителей маньчжурского воинства, еще вчера верой и правдой служивших своим японским хозяевам, большого впечатления на нас не произвел.