Большой Хинган — Порт-Артур

Ноябрь принес радость не только воинам, которые после долгих лет разлуки с семьями демобилизовались и отправились по домам.

Генералы и офицеры в эти дни встречали на Гуаньдуне своих жен и детей. Путь наших семей был далекий и по тем временам очень нелегкий — сначала до Ворошилова (ныне Уссурийск) или Харбина по железной дороге, а там, по возможности, к их перевозке подключалась авиация, а позже и флот.

Военный совет позаботился о благоустройстве семей. Уже к 7 ноября на Гуаньдуне начали работать советские школы для детей военнослужащих — четыре средние (две в Порт-Артуре, по одной в Цзиньчжоу и Дальнем) и девять начальных. В них в конце 1945/46 учебного года обучалось свыше 2200 детей. Для руководства ими при политотделе армии мы создали отделение школ. Дело это для нас было новым, но, к счастью, среди офицеров и их жен в то время имелось немало учителей, нередко с большим опытом. Вот они-то и помогли нам в короткий срок создать свою сеть школ. Помню, представители китайской администрации немало удивлялись оперативности, с какой мы решили такую специфическую проблему, и охотно знакомились с учебным и воспитательным процессом в советских школах.

Заняв прочно отведенные им на полуострове места, соединения и части 39-й армии готовились выполнять боевые задачи совместно с моряками и летчиками. Это требовало от нас не только быстро отработать вопросы взаимодействия с другими видами и родами войск, но и расширить работу по воспитанию боевой дружбы наших воинов с военными моряками, летчиками, танкистами.

Уже в сентябре мы с командующим армией познакомились с боевым составом военноморской базы и ее командованием — командиром базы контр-адмиралом В. А. Ципановичем, начальником политотдела полковником Ф. К. Хижняком, начальником штаба капитаном 1 ранга А. В. Трипольским, побывали на кораблях, встретились с их экипажами.

Вскоре в офицерском клубе в Порт-Артуре состоялся первый вечер дружбы воинов армии с моряками. Генерал И. И. Людников и адмирал В. А. Ципанович рассказали о задачах войск на Гуаньдуне, призвали собравшихся к расширению прочной боевой дружбы в духе лучших традиций армии и флота. Готовность крепить такую дружбу выразили от имени своих товарищей капитан-лейтенант Лобанов, старший сержант Казенов, капитан Юровский, другие воины. Мне при завершении вечера приятно было выразить надежду, что складывавшееся дружеское общение между армейцами и моряками поможет нам с честью выполнять свой долг вдали от Родины.

В дальнейшем такие встречи стали регулярными.

В течение последующей службы мне посчастливилось быть на всех наших флотах, на самых разных видах кораблей, включая подводные, на базах и с выходом в море. И я всегда вспоминаю, что началась моя дружба с моряками в Порт-Артуре.

Вместе с Иваном Ильичом Людниковым мы побывали также в авиационных дивизиях, познакомились с летчиками бомбардировочного корпуса, его командиром генерал-лейтенантом Ушаковым и начальником политотдела генерал-майором Шаповаловым. Планы взаимодействия с авиаторами были быстро согласованы, служебные отношения налажены.

Вообще я не помню случая, чтобы за все время пребывания на Гуаньдуне у командующего или у Военного совета возникали какие-либо затруднения при решении тех или других вопросов с военными моряками и летчиками. Да и в гарнизонах между частями взаимоотношения складывались на прочной уставной основе. Недавнее участие в боях с японскими агрессорами, а теперь выполнение общих ответственных задач в удаленных от Родины местах, политых кровью отцов и дедов, — все здесь сплачивало воинов, крепило их дружбу.

Сделаю в связи с этим маленькое отступление. В отдельных литературных произведениях, претендующих на объективность изображения фронтовой жизни, приходится встречаться с довольно странными конфликтными ситуациями, вроде, к примеру, драк в боевой обстановке между военнослужащими, даже офицерами и их подчиненными. На мой взгляд, нет ничего примитивнее такого «конфликта» в приложении к условиям боевой обстановки. Командиру, вступившему в драку с подчиненными, нечего больше делать в своем подразделении, да он, если речь не идет о патологическом исключении, и не опустится до этого; у командира есть такое исключительное по эффективности средство воздействия, как приказ, а чаще всего — обычное человеческое слово или собственный пример: «делай, как я». Именно командир взращивает в подчиненном ему коллективе, как садовник дерево, солдатскую дружбу, основанную на таких нравственных нормах, как взаимное уважение, доверие, взаимовыручка, дисциплина.

Очень возможно, что изобразить такое многомерное и многоликое чувство, как дружба в воинском коллективе, сложнее, чем ссору или потасовку, но ведь и цена того и другого несоизмерима.

Как нельзя лучше содействовала сплочению коллективов частей и подразделений, входивших в состав советских войск на Гуаньдуне, вся атмосфера подготовки и проведения празднования 28-й годовщины Великого Октября — первого за четыре года мирного самого главного нашего советского праздника.