Большой Хинган — Порт-Артур

Из своей практики я знаю, что наиболее пристального внимания требовало к себе звено командиров полков. Объяснить это нетрудно: командир полка — центральная фигура офицерского состава, основной организатор боя. Это единоначальник, наделенный властью решать все вопросы жизни и быта личного состава. Раньше его называли отцом солдат, и я не вижу в этом преувеличения.

Конечно, огромная ответственность в военное время лежала и на командирах соединений. Но в этом звене легче было обеспечить стабильность кадров. К примеру, в нашей армии генералы А. П. Квашнин и З. Н. Усачев возглавляли свои стрелковые дивизии (первый — 17-ю гвардейскую, второй — 262-ю) с середины 1942 года до конца войны. Это были действительно замечательные командиры.

Добиваться такой стабильности среди командиров полков было гораздо сложнее. Поэтому постоянно ощущалась необходимость укрепления кадров этого звена.

В моем архиве сохранилась подборка некоторых данных о 14 командирах полков, проходивших службу в соединениях армии в начале 1943 года. Сопоставление данных показывает, как значительно разнились между собой по подготовке и жизненному опыту эти 8 майоров и 6 подполковников, занимавших одинаковые должности: по возрасту разница доходила — до 15 лет (годы рождения от 1900 до 1915-го), по службе в армии — до 17 лет (от 24 до 7 лет), по партийному стажу — до 17 лет, по военному образованию — от военного училища (у большинства) или военной подготовки в гражданском вузе до Военной академии им. М. В. Фрунзе.

Чем объяснялась такая разница?

Прежде всего тем, что с началом войны большинство командиров было выдвинуто на вышестоящие должности во вновь развернутых соединениях; их заменили более молодые кадровые офицеры и офицеры старших возрастов, призванные из запаса. И тем, что в начальный период войны, особенно во время отступления нашей армии, мы несли большие потери в офицерских кадрах; да и в другое время командиры полков находились в самых горячих точках боя и, естественно, часто выходили из строя.

Уже по этим данным можно судить, что в работе с командирами полков Военный совет армии не мог ограничиваться общими мероприятиями и указаниями. В сложной фронтовой обстановке, в крайне сжатые сроки необходимо было изучить эти кадры, отсеять недостойных, выявить талантливых и способных. Это все требовало индивидуального подхода, конкретных дел.

Вспоминаю, как высоко ценил общение с командирами полков Н. Э. Берзарин. В бытность командующим нашей армией он не только сам при любой возможности встречался с ними, но и, когда я возвращался из той или иной дивизии, подолгу расспрашивал меня о командирах полков, интересовался мнением о них.

Разумеется, и в соединениях проводились мероприятия по подготовке офицерского состава. Но если на сборы, показательные учения, семинары и совещания привлекались командиры полков, то они обязательно проходили под непосредственным руководством Военного совета.

Я кратко остановился на многогранной деятельности Военного совета 39-й армии с определенной целью. Дело в том, что в нашей военно-исторической литературе допускается некоторая односторонность в освещении деятельности военных советов. К сожалению, это можно заметить даже к таком объемном издании, как «История второй мировой войны 1939–1945».

В заключительном, двенадцатом, томе этого издания правильно подчеркивается, что в ходе войны роль военных советов в оперативном руководстве возрастала, что на них лежала «вся полнота ответственности за подготовку, ход и результаты боевых действий, политико-моральное и боевое состояние войск, подбор и расстановку командных и политических кадров, высокий уровень партийно-политической работы» и за решение ряда других задач.

Однако в других томах, особенно при освещении отдельных стратегических операций, роль военных советов показана недостаточно полно.

К примеру, в девятом томе роль военных советов в Белорусской операции 1944 года характеризуется так: «Военные советы фронтов и армий и политорганы большое внимание уделяли усилению партийно-политической работы… Военные советы и политорганы проявляли большую заботу об укреплении партийных организаций… В центре внимания командования, военных советов и политорганов фронтов было обобщение боевого опыта» (стр. 45–46).

Слов нет, военные советы к той важной работе, какая здесь перечисляется, вполне причастны, но разве она не являлась в первую очередь функцией политорганов?

Еще менее близки к истине характеристики роли военных советов в Восточно-Прусской и Маньчжурской операциях 1945 года. В том и другом случае им отводится буквально по одной фразе, в которых затрагиваются тоже лишь аспекты партийно-политической работы (см. т. 10, стр. 119; т. 11, стр. 211).