Большой круг

Когда позволяли обстоятельства, они ездили в Лондон к Эдди. Мэриен ныряла в переполненные, прокуренные помещения, шумные от джаза и забродившие от пролитого алкоголя, и ее охватывало то же головокружительное, бешеное возбуждение, как в детстве, когда они с Джейми и Калебом пускались в приключения: буйная радость, усиленная заговорщической природой их треугольника. Рут рассказала Эдди, что они пара, Мэриен знала, и Эдди отреагировал едва заметно, окружив Мэриен дружеским, братским теплом. Наверное, у него должны быть свои отношения. Разве можно смотреть на самолеты, такие, как его, с товарищами за штурвалом, которые горели и падали, и не искать удовольствия, облегчения, уюта, жизни?

– Знаешь, Мэриен спасла мне жизнь, – сообщила Рут как-то вечером, отхлебнув коктейль и эффектно приподняв брови.

Они отмечали возвращение Эдди из пятнадцатого налета. Если он останется в живых после двадцати пяти, то сможет вернуться домой. Эдди посмотрел на Мэриен с мягким любопытством. Все постоянно спасали друг друга.

– И каким же образом?

– Не смотри на меня, – сказала Мэриен. – Я не понимаю, о чем она.

– Вчера я летела на «Фэрчайлде» из Уайт Уолтема в Престон. – Рут протянула через стол руку и, коснувшись локтя Эдди, продолжила сладким голосом школьной учительницы: – Ты, может быть, не в курсе, но, чтобы добраться туда, надо пролететь по ливерпульскому коридору. Ты знаешь, что это такое?

– Уверен, ты мне сейчас расскажешь, – весело предположил Эдди.

– Это полоса воздушного пространства шириной в две с половиной мили между ливерпульскими и уоррингтонскими заградительными аэростатами. В общем, я уже зашла туда, как вдруг из ниоткуда появились облака. Правда, из ниоткуда. Только что было чистое небо, а через минуту сплошная белизна. Как выяснилось, важна точка конденсации. Такое странное явление.

– И Мэриен изменила точку конденсации? – спросил Эдди. – Она богиня погоды?

– Почти.

– Тогда Мэриен, наверное, солнце. Прилетела и выжгла облака.

– Нет, но она немножко научила меня идти по приборам.

– Да ты меня совсем не слушала! – воскликнула Мэриен и объяснила Эдди: – Она разрешала мне говорить только в пабах и все время отвлекалась. Мне с большим трудом удалось хоть что-то ей рассказать.

– Ты учила, что, попав в облако, надо перевести аэроплан в горизонтальный полет, вернуться на прежний курс, очень медленно, полого развернуться в обратную сторону, а затем попытаться нырнуть под облако.

– Тебе любой бы так сказал.

– Но никто кроме тебя не потрудился. В общем, я так и сделала, однако опустилась до пятисот футов, а туман ничуть не рассеялся. Тогда я решила подняться, но облако тоже поднималось. Я дошла до семи с половиной тысяч и все еще торчала в облаке.

– Надо было катапультироваться, – подсказал Эдди.

– Я думала и, наверное, прыгнула бы, но, опаздывая, не успела переодеться в брюки. На мне осталась форменная юбка, и, между нами, закончилось чистое белье, поэтому я не надела трусы. – Рут посмотрела на друзей: – Вы понимаете сложность?

– Рут, – заметил Эдди, – когда приходится выбирать между смертью и прыжком без нижнего белья, я бы решился на второе. Я даже удивлен, что ты не воспользовалась возможностью оказаться в центре скандала.

– Я тоже, – задумчиво кивнула Рут. – Задним числом мне кажется, я не хотела демонстрировать собственную беспомощность. В общем, я… ну, полетела дальше, надеясь, что откроется дыра.

– Я сейчас лопну от любопытства, – улыбнулся Эдди, – хотя, судя по всему, ты выжила.

– Увидела, что рассеивается. По крайней мере, мне так показалось. Могла и придумать. Я представления не имела, где нахожусь. Нырнув, могла влететь прямо в аэростат или склон горы.

Рут замолчала.

– Ты перенервничала. – Эдди взял ее за руку.

– Конечно. Еще как. – Голос Рут дрожал. – Знаете, когда такое случается, ты настолько сосредоточен, что почти ничего не чувствуешь. Зато потом бьет, как будто ты замерз и никак не можешь согреться.

– Мэриен, дай мне какой-нибудь совет, – попросил Эдди. – Любой. На удачу. Что мне надо знать? Что спасет мне жизнь?

– Могу только повторить. Просто здравый смысл.

– Это не совет. Давай еще.

Мэриен подумала.

– Мой первый учитель говорил, что нужно научиться понимать, когда не обращать внимания на инстинкты; идти у них на поводу, когда хочется сопротивляться, и, наоборот, сопротивляться, когда хочется поддаться. Хотя вообще-то он не очень много разглагольствовал об авиации. И скоро погиб. В авиакатастрофе.

Эдди рассмеялся:

– Мой сильнейший инстинкт советует мне не обращать внимания на твой совет, хотя, возможно, это означает, что я должен его принять. Задала ты мне задачку.

* * *

Через неделю: слухи, что сбили самолет Эдди. Ему присвоили статус пропавшего без вести. Рут лежала на кровати, телеграмма валялась на полу.

– Семнадцатый вылет, – сказала она Мэриен, которая сидела рядом и гладила ее по спине. – Как они могут считать, что кто-нибудь останется в живых после двадцати пяти? Бесчеловечно. Ты бы видела, как они на меня смотрели, когда пришла телеграмма. Как будто я слишком бесчувственная, чтобы плакать. Почему здесь никто не плачет?