Большой куш

Потом братья вышли из пивной, прошли квартал, зашли в подъезд пятиэтажного дома, и наблюдение их потеряло. Подъезд, оказывается, имел не только второй выход во двор, но и сам двор позволял выйти на соседнюю улицу. Пока топтуны определили это, «объектов» и след простыл.

Стряхнув хвост, братья отправились на тайную квартиру, которую не знал никто из их знакомых, кроме Золотого. Жил в ней Андрей – спившийся мужик лет сорока, под говорящим прозвищем «Алкаш». Он не имел судимостей, в быту вел себя тихо, был вежлив с соседями, а потому не состоял на полицейском учете и не привлекал внимания участкового. Андрей получал за свои услуги плату, в основном натурой, в виде бутылки водки и какой-либо дешевой закуски. С удовольствием довольствовался самогоном и любой другой спиртосодержащей жидкостью. Хвосты его не баловали – платить лохам западло: правильные пацаны не разбрасываются деньгами там, где можно обойтись без этого. Но бесплатно купить выпивку и закуску нельзя, поэтому они были вынуждены нарушить свое правило, посылая Андрея в магазин.

Оставшись одни, они, наконец, переговорили о серьезных делах.

– Доказов у ментов нет, – сказал старший Хвост. – Иначе они бы нас не выпустили. Просто следак для понтов хвостом бил: допросы, экспертизы. Что надо – все сделал, хотя и знал, что толку не будет…

– Может, ему Золотой подсказал – что знать, что не знать, – хохотнул младший.

– Нас это не касается. Другое важно: свидетель-то у них есть!

– Почему ты так решил?

– Да потому. Они ж напирали все на рыжие волосы. Значит, кто-то нас видел.

– А как могли волосы рассмотреть через маски?

– Когда садились в машину, маски сняли.

– Так в машину мы вообще на другой улице садились. И там никого не было!

– Было, не было… Короче, кто-то нас видел. Может, видел и как мы инкассаторов потрошили.

– Да нет, вряд ли, – сказал младший Хвост. – И инкассаторов, и машину! Что он, Супермен?

– Не, вряд ли, а надо все проверить. Только, скорей всего, кроме рыжих волос он ничего и не запомнил. Или не захотел в дело впутываться и нас опознавать. Наверное, сказал, что не рассмотрел, не запомнил, узнать не сможет…

– Ну и что? Сказал так, и хорошо.

– Не-е-ет, – старший брат покачал головой. – Ничего хорошего тут нет. Сегодня сказал так, а завтра передумает и опознает. И что тогда делать?

– А что сейчас делать?

– Ясно что. Надо с ним решать вопрос.

– Давай решим, – сказал младший. – Только вначале парики купим, чтобы больше не светиться. А то уж больно мы приметные!

– Киношек насмотрелся? Еще женские платья и туфли на каблуках.

– Можно бошки побрить либо перекраситься.

– Ну, давай лучше побреемся. Это легко, а перекрашиваться – целое дело.

– Тоже правильно, – согласился младший.

– И с этими козлами решать надо! – зло оскалился старший Хвост.

– Обязательно! Я перед братвой блатной божбой поклялся!

– И я. Только и без клятвы мы бы их уделали!

– Надо одновременно обоих валить! Если одного – второй стреманется, и к нему не подступишься!

– Одновременно. Но по одному! Если вместе будут – могут дать оборотку!

– Ясен пень! Только стволы нужны. Это черти мурые, не какой-то свидетель…

– Золотого найдем, стволы будут.

– Харэ! – подвел итог младший Хвост.

Через некоторое время вернулся Андрей с водкой, колбасой, консервами. Его с собой сажать не стали: налили водки, разрешили отрезать кусок колбасы и отправили в другую комнату. А сами принялись пировать. Все-таки, хотя в тюряге и привычно, а свобода есть свобода!

* * *

На следующий день два парня в фуражках, с бритыми висками и затылками, белый цвет кожи которых выдавал, что побрились они недавно и еще не успели загореть, пришли на место ограбления инкассаторской машины. Резонанс происшествия ускорил работы по прокладке теплотрассы. В течение двух дней после происшествия трубы уложили, сварили, канаву засыпали и даже заасфальтировали. Так что теперь на месте разрытия была гладкая ровная улица.

Хвосты прошлись по ней, стараясь не привлекать к себе внимания – шагали уверенно, неторопливо беседовали, не смотрели по сторонам – как и положено местным жителям. Только на углу остановились и, закуривая, осмотрелись.

– Вон голубятня, видишь? – сказал старший Хвост.

– Вижу, – будто невзначай повернулся младший.

– Только оттуда могли нас срисовать, только оттуда обе улица видны. И как мы инкассаторов прессовали, и как мы в машину садились.

– Пожалуй, да. Ну, пошли, поглядим…

Они обошли квартал и подошли к забору участка, над которым торчала вышка голубятни. Хозяин был наверху. Он размахивал шестом с привязанной к нему тряпкой, чтобы выпущенные голуби поднимались выше и разлетались в стороны, а не стремились вернуться в родной дом. Положив два пальца в рот, Сергей громко свистнул. Хозяин голубятни посмотрел вниз. Он был далеко не молод и близоруко щурился. Правда, на шее у него висел бинокль.

– Чего надо? – недовольно спросил Федор Степанович. Он не любил, когда его отвлекают.

– Спускайся, батя, я тебе голубя принес. Купишь? – как можно приветливей сказал старший Хвост.

– А что за голубь?

– Сизарь.

– Сизарь? Да у меня их много…