Большой куш

— Вот тут вы абсолютно правы, мистер, — сказал Майк.

Он незаметно усмехнулся и вышел из раздевалки. Никто из них не разбогатеет, думал он, никто, кроме него, Большого Майка. И разбогатеет он уже сегодня. В успехе налета Майк не сомневался.

За стойкой бара, расставляя бутылки и посуду, он чувствовал себя как огурчик, хотя ночью почти не сомкнул глаз. Теперь он был абсолютно спокоен, в состоянии боевой готовности и терпеливого ожидания. Майк полностью владел собой.

Странно, но в первый раз за многие годы работы на ипподроме он не испытывал того необычайного возбуждения, которое всегда одолевало его перед началом скачек. И сегодня, в самый важный день в его жизни, у него не было привычно острого ощущения особой, напряженной атмосферы ипподрома.

Сегодня Майк знал, что выиграет.

* * *

Главного он ей так и не сказал. Несмотря на все ее хитрости и уловки, Джордж не сообщил ей главного. Он рассказал ей о другом — кто в деле, как они собираются брать кассу. Но ни дня, ни часа он ей не назвал.

Но еще за несколько часов до рассвета, когда солнце стало пробиваться через окно спальни, Шерри Питти уже знала все. Она знала, что все произойдет сегодня. Ведь она нашла револьвер, а это лучшее подтверждение ее догадки.

В пятницу вечером Джордж куда-то ушел, сказав ей, что ждать его не надо: вернется поздно. Но когда он появился около двенадцати, она еще не ложилась и сразу заметила, что ведет он себя как-то скрытно. Он попросил приготовить ему выпить, что само по себе случалось крайне редко. Ни о чем его не спрашивая, она сразу же пошла на кухню, а он отправился в спальню. Выждав пару минут, Шерри последовала за ним. Когда она вошла в комнату, стоявший у туалетного столика Джордж мгновенно обернулся. В руках у него был револьвер. Очевидно, он собирался спрятать его в верхний ящик, где у него хранились рубашки.

— Это что еще там у тебя? — спросила она.

Он покраснел, хотел что-то ответить, но она решительно подошла к нему и потянулась за револьвером. Он оттолкнул ее руку и велел не прикасаться к оружию.

— Боже мой, Джордж, — сказала она. — Только не говори мне, что лично будешь держать людей на мушке. — Глаза у Шерри были широко открыты, и в них читалось изумление.

Он успокоил ее: об этом нет и речи, но пушка нужна для подстраховки. После того, как они разделят деньги.

— Не понимаю, ты что — не доверяешь остальным? Думаешь, кто-нибудь попытается…

— Доверяю, доверяю, — выпалил он. — Но дело в том, что деньги там будут огромные. И кроме нас Джонни задействовал в деле еще какую-то шпану — двух-трех громил.

— Но Джонни ты доверяешь? Так ведь?

При упоминании о Джонни он резко отвернулся. Шея его налилась кровью.

— Доверяю настолько, насколько вообще можно кому-то доверять, — отрезал Джордж.

Шерри хотела выяснить, откуда у него револьвер и зачем он принес его домой. Она спросила его, опасно ли держать дома оружие. Джордж отвечал уклончиво, объяснив, что не хотел лишний раз волновать ее и потому решил не говорить ей о револьвере.

Наконец она напрямик спросила его, не потому ли он принес домой пушку, что операция — на носу.

Джордж стал все отрицать, но отрицал так яростно, что она поняла: все произойдет завтра, в субботу.

Засыпая, Шерри с удивлением думала, зачем Джорджу понадобился револьвер. А вдруг он узнал о ее связи с Вэлом Кэнноном, узнал, что она болтала, пронеслось у нее в голове. Но мысль показалась ей настолько абсурдной, что она сразу отмела ее.

Шерри было ясно одно: в последние дни Джордж вел себя очень странно. Он был напряжен, резок и угрюм. Она объясняла это нервным стрессом. Она точно знала, что чем ближе будет день налета, тем больше будет Джордж нервничать и мандражировать.

И все же револьвер не очень вписывался в общую картину. Джордж не из тех людей, что носят оружие. Собственно говоря, ей и представить было трудно, что хоть раз в жизни ему пришлось стрелять.

Сам Джордж спал в ту ночь плохо. Последние несколько дней он вообще плохо спал. Его мучили не только сомнения по поводу предстоящего ограбления, но и мрачные мысли, связанные с Шерри. Во-первых, ее внезапное появление во время их первой сходки и, во-вторых, то, что в понедельник вечером он увидел, как она выходила из дома Ангера.

Что-то здесь было не так — Джордж это чувствовал, но не мог понять, что именно. Беседуя на днях с Джонни, он как бы вскользь упомянул о Шерри, но тот никак не отреагировал. Разумеется, он не сказал Джонни, что видел ее в понедельник у того дома.

Он сам не понимал, зачем ему револьвер. Просто посреди недели он вдруг вспомнил, что у одного его приятеля была целая коллекция револьверов и винтовок. Он почти что забыл про эту коллекцию, потому что не испытывал ни малейшего интереса ни к оружию, ни к целям, которым оно служит. И теперь он вдруг вспомнил об этом приятеле, отыскал его телефон, позвонил ему и практически напросился в гости.