Большой лес. Возвращение

Вероника с Редошкиным занялись приготовлением обеда, а Максим со старшими обсудили ближайшие мероприятия, имея полную картину происходящего. Вернее, так им казалось, что полную. Потому что уже через час после возвращения с места выпадения зэковоза из иномерианы начались «незапланированные и несанкционированные» события.

Сначала над лагерем вдруг появились птицы.

Первым их обнаружил Костя, лазивший по кустам на опушке леска, и с криком «Смотрите, птицы!» кинулся к лагерю.

Мерадзе и Редошкин схватились за оружие.

Максим выбежал из палатки к одному из постов охранения, на всякий случай развернув гранатомёт стволом в небо, и козырьком прижал ладонь ко лбу.

Над леском и в самом деле реяли две большие птицы, похожие на земных коршунов, но каждая с четырьмя крыльями. Они плавно кружили на высоте пары сотен метров и словно присматривались к лагерю.

– Не может быть! – процедил Дорохов сквозь зубы. – Вы же утверждали, что Лес окружён поясом этих ваших… плоидов.

– Плантоидов, – поправил Максим. – Во всяком случае, мы так поняли мысль Леса. Пояс защиты не давал возможности никакой живности посещать его территорию.

– Тогда откуда эти птички?

– Наверно, прорвались сквозь защиту. – Максим помолчал, формулируя догадку. – Либо Лес позвал к себе делегацию разумного птичьего кластера.

– Зачем?

– Возможно, для контакта с нами.

– Было бы здорово, – сказал Сергей Макарович, – если идея верна.

– Это орлы? – спросил Костя, возбуждённо переминаясь с ноги на ногу. – Или грифы?

– Лишь бы не посланцы чёрного леса.

– Ни то ни другое, – присмотрелся к птицам Максим. – Это скорее вороны, судя по размерам и оперению.

– Хищники?!

– Хищники, – усмехнулся Савельев.

– Тогда это не парламентёры. Для контакта нужны птички с более мирным характером. Давайте подстрелим одну? – предложил Костя.

– Я тебе подстрелю! – проворчал Редошкин. – Думай головой, а не задним местом. А если это действительно парламентёры?

К двум парящим в небе птицам присоединилось ещё несколько. Потом появилась целая туча, не менее сотни «ворон», затмившая солнце. Причём это было не бесформенное облако, а туго свёрнутое в стреловидный контур образование, плавно меняющее очертания, не расползающееся при этом.

– Красиво! – прошептала Вероника. Покосилась на Максима, покраснела. – Нет, правда!

– Фрактал, – кивнул он. – Только текучий.

Стрела птиц превратилась в крыло с острым клювом, крутанулась веером, хищно понеслась к поляне, словно собиралась снести палатки.

– Алярм! – рявкнул Редошкин, вскидывая к плечу снайперскую «лобаевку».

– Не стрелять! – ответно крикнул Максим. – Всем в укрытия!

Вероника замешкалась, и ему пришлось прыгать к девушке и валить в траву.

Но упруго скользящий птичий клюв длиной не меньше сорока метров не долетел до земли, изменив траекторию полёта. На высоте восьми-десяти метров он вывернулся в небо, обдав сжавшихся людей воздушной волной и жестяным шелестом крыльев. Унёсся на прежнюю высоту, закружился кленовым листом изменяющейся формы.

Мужчины вскочили, провожая птиц оружейными стволами.

Костя погрозил небу кулаком:

– Жесть! Вы чо там, совсем сбрендили?! Кого пугать вздумали?!

Максим помог Веронике подняться.

– Извини за грубое обращение.

Она слабо улыбнулась:

– Сама виновата. Что это было? Нападение?

– Не похоже. Скорее попытка рассмотреть нас. Возьми Костю и отойди с ним к вертолёту.

– Командир, – оглянулся Редошкин, – надо бы предупредить летунов. Разреши пальнуть?

– Они не собирались нападать, это разведка.

– Разведка-то она, может, и разведка, да клювики у них побольше вороньих, заметил?

– Стань к станку. Попытаются спикировать – пугни «сашкой».

– Есть. – Редошкин положил «лобаевку» на землю, деловито вставил в магазин светошумовую гранату, называемую бойцами «сашкой».

Словно поняв, что люди на поляне настроены решительно, птичье крыло приобрело форму журавлиного клина и скользнуло прочь, исчезая за верхушками деревьев.

– А ведь дело дрянь, – задумчиво сказал Савельев.

Головы мужчин повернулись к нему.

– Если ты прав, – продолжил полковник, – и птичий клин – разведка, мы рискуем опоздать с реализацией помощи Лесу. Птицы спокойно могут опуститься к мемориалу Амазонок и устроить Армагеддон.

– Каким образом? – скептически поднял брови Дорохов.

– Запустят генератор иномериан таким манером, что от Леса останутся рожки да ножки.

– Где вы видели у Леса ножки? – удивился Костя.

– Всё, что бегает, и есть его ножки, – усмехнулся Сергей Макарович.

– Понял.

– Возможен и другой вариант: мир-бутерброд нашего Леса просто схлопнется, и ему придёт конец. Да и нам тоже.

– Не пугайте, товарищ полковник, – пробормотал Мерадзе скептически.

Дорохов, изогнув бровь, тоже посмотрел на Савельева с укоризной:

– Пессимистическая точка зрения.

– Может быть.

– Что вы предлагаете?

– Ещё раз срочно связаться с Лесом.

– На предмет?

– На предмет взаимодействия с птицами. Что он знает про них? И не его ли рук дело их появление? Если не его, дело действительно дрянь.

– Майор?

Максим встрепенулся:

– Согласен с Сергеем Макаровичем. Делимся на два отряда и начинаем немедленно действовать.

– Почему на два?