Большой мир. Книга 3

Глаза. Вместо деревянного потолка очередной ночлежки на меня смотрели темно-зеленые как изумруд глаза. Они дрогнули, когда я открыл свои, и тут же сомкнулись, а затем по щеке прошелся мокрый язык. Сеара облизнула меня, прямо как когда была пантерой, и радостно сверкнула зубами, когда завершила этот ритуал.

«Ждала…» — пронеслось в голове.

Я проморгался и ляпнул какую-то глупость:

— Молодец, хороша кошка.

Она забавно свела брови, вроде как задумалась, и после кивнула, как бы со всей серьезностью.

«Хорошая…» — снова обратилась она ко мне мысленным способом, сумев передать и эмоцию гордой уверенности в этом.

Я отвел взгляд от улыбающейся девушки, у которой, к слову, присутствовали небольшие верхние клыки, как и у обычных зверолюдей, и осмотрелся в комнате. Мы определенно были не в убежище, а в чьей-то неплохо обставленной и весьма уютной спальне в японском стиле. То, что я голый и лежу под одеялом стало ясно сразу. Сквозь темные шторы пробивался солнечный свет, а с улицы доносилось щебетание птиц и изредка голоса людей.

Обстановка, в общем, более чем умиротворенная. И поведение Сеары дополняло убежденность в безопасности.

Зверодевушка сидела на мне не нагая и залитая кровью, какой я видел ее в последний раз, а во вполне привычной, розовой футболке с нелепым принтом на груди в виде "девочки волшебницы". Одежда явно не подходила ей по габаритам и футболка норовила съехать с одного плеча. Да и пахло от бывшей пантеры не потом и кровью, а ароматным шампунем.

Все выглядело настолько обычно и спокойно, что осознание того, кем является Сеара быстро отрезвило меня. В прошлый раз в полной мере принять произошедшее было непросто, учитывая обстановку…

У меня в животе внезапно заурчало, да так настойчиво, что Сеара скосила туда взгляд.

— Да, поесть бы, — неловко обронил я, разглядывая вблизи короткие рога. Странное дело — подобных ей фойре я на Фариде никогда не встречал, да и не слышал про рогатых зверолюдей. В эту же копилку идут удлиняющиеся когти и скорость, с которой она двигалась. Обычные фойре тоже быстрее людей, но только обращаясь в полузверей, Сеара же не покрылась тогда шерстью.

Как часто бывает в подобных ситуациях, я не мог сформулировать ни единого адекватного предложения. Казалось бы, и спросить есть чего и заявить, но я молчал, а она продолжала зыркать на меня своими изумрудами. В итоге все, что я смог добавить к уже сказанному, была просьба слезть с меня, на что она только вопросительно склонила голову вбок. Тревожная идея того, что до этого она чудом угадала мой наказ охранять нас и разум в ее глазах просто мерещится, неприятно ошпарила, но быстро отступила вместе с тем, как Сеара таки выполнила просьбу: она просто склонилась влево и упала на набок, забрав с собой босые ноги.

— Думаю, надо вставать, — пробубнил я, глядя на тонкие пальцы, ухватившиеся за покрывало на моем животе. Причем ухватилась она обеими руками. Не крепко-накрепко, как держатся за спасательный трос, а символически, будто кошка которая хочет во что бы то ни стало положить на хозяина хотя бы лапку. И если бы в случае с обычными фойре семейства кошачьих я бы не увидел подобный жест именно в таком ключе, то глядя на Сеару, зная кем она была раньше…

Кто-то надел на зверодевушку не только футболку, но и свободные шорты до середины бедра. Футболка же была достаточно длинной, чтобы спрятать последние под собой. И этот кто-то точно не Тэна.

— Тэна! — воскликнул я, вдруг вспомнив про воровку, и изумруды Сеары воодушевленно зажглись. Она закивала и мигом спрыгнула с кровати, стащив при этом за собой скрывающее мою наготу покрывало. Я моментально прикрыл промежность, испуганно крикнув что-то вроде "эй!", но быстро понял, что никого, кроме меня, этот нюанс не тревожит.

— Эй! — повторила за мной Сеара, улыбаясь. Ее голос соответствовал внешности девушки лет шестнадцати-восемнадцати.

Но развития эта странная сцена не увидела, так как она быстро перешла в стадию нелепости, когда дверь в комнату отъехала и на пороге показалась японка с подносом в руках. Она сразу ахнула и уронила посуду. Этот "ах" Сеара тоже повторила, и тут же плюхнулась снова ко мне в постель. Японка дрожащим голосом что-то залепетала на своем и, быстро собрав посуду, убежала прочь, не забыв задвинуть дверь. Все это время мой рот замер в немой попытке что-то сказать, а руки крепко удерживали оборону в районе паха.

Скатившись с матраса как рулет, я быстро нашел взглядом стул, на котором чинно покоилась одежда. Глупо полагать, что она предназначалась для кого-то другого, поэтому я смело, первым делом, решил надеть брюки. За дверью послышался топот ботинок и когда в комнату влетел уже худощавый японец, брюки как раз были на стадии "пуговиц".