Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света

10.8. Да будет распят…

Солнце мне свидетель — объявлю всем, что ни единого греха не нашел я в этом человеке.

Понтий Пилат[394]

Что же до нелегкой судьбы… Знаете, уже намеревался ставить точку в этой главе, когда в глаза бросилась фраза из Евангелия от Матфея, раньше как-то не обратил на нее внимания, и понял, рано заканчивать. Придется писать еще как минимум один абзац. Давайте всего на минуту вместе заглянем в Иудею времен короткого «земного служения» Христа. Страна уже не та, что еще совсем недавно, при Ироде Великом. До того как стать царем, он долго трудился в должности римского прокуратора, так что ладить с имперскими властями умел, что называется, нажил на этом ремесле железные зубы. Но Ирода больше нет, и лафа закончилась. Территория единого некогда царства раздроблена римлянами на тетрархии, Галилеей в качестве администратора колониальной власти по-прежнему управляет сын Ирода Антипа,[395] но его положение шаткое, чтобы не сказать, его власть висит буквально на волоске. Собственно Иудея включена в состав провинции Сирия, в Иерусалиме сидит присланный из метрополии чиновник, прокуратор Понтий Пилат, подчиняющийся наместнику Сирии и, естественно, императору Тиберию. Местная религиозная власть представлена Синедрионом (Санходрином, если точнее) — закрытым советом из семи десятков иудейских аристократов, духовников и олигархов, назначаемых, как в КПСС, по методу кооптации, то есть только из своих и сверху вниз. Равновесие властей неустойчивое, римляне вроде как не суют носа во внутренние иудейские дела, Синедрион, помимо религиозных вопросов, наделен правами суда и даже уполномочен выносить смертные приговоры. Но дай только повод, и вмешаются. За спиной прокуратора непобедимые войска, опыт вмешательства, опять же, что надо. Ста лет не прошло, как Иерусалим был разграблен легионами Гнея Помпея, а Храм пылал. Чуть позже в городе отметился и другой знаменитый триумвир, Марк Красс, прихвативший сокровища иудейской святыни, своих денег этому римскому толстосуму мирового масштаба всю жизнь не хватало.[396] Пока ее не оборвали парфянские тяжеловооруженные всадники…

И вот, друзья, в этом городе появляется бродячий философ и проповедник Иешуа, обладающий поразительными способностями исцелять наложением рук и говорящий такие правильные и одновременно простые слова. Будьте людьми, и только, ничего большего не требуется, чтобы на Земле восторжествовало Царство Божье, никакой высшей математики, никаких храмов до облаков с куполами, отливающими «рыжьем», будто фиксы во рту уголовника.

Давайте теперь рассмотрим ситуацию с двух сторон. Синедрион от пришельца в нокауте и даже шоке, тому — целый вагон причин. Справедливости ради повторю свою прежнюю мысль. Представьте реакцию католического духовенства времен инквизиции на обвинения в отступничестве от веры и прочие упреки, брошенные Христом в лицо левитам. Да католические священники стерли бы его в порошок, сожрали живьем. Собственно, и воображать-то тут ничего не требуется. Как церковь обходилась с катарами, богомилами и прочими еретиками, со вкусом и в подробностях описано у Умберто Эко в романе «Имя розы», за обедом читать не рекомендую. Впрочем, это еще полбеды. Слава летит впереди Иешуа, люди поговаривают, будто он Машиах, то есть Мессия, если по-нашему, обещанный пророками Древнего Израиля и посланный Вседержителем, чтобы навести долгожданный порядок. Чтобы, как сказано у пророка Исаии,[397] все народы перековали «мечи свои на орала и копья свои на серпы» и больше не поднимали их друг на друга, обеспечив таким образом всеобщую тишь и благодать. Все это, безусловно, звучит исключительно заманчиво, только члены Синедриона люди далеко не наивные и прекрасно понимают: такие идеи способны играючи перевернуть Иерусалим вверх дном, а за ним — и весь Израиль. Население еле сводит концы с концами, повсюду хозяйничают вооруженные до зубов римские оккупанты, с которыми местная администрация принуждена договариваться. Только спичку к этой бочке поднеси — так полыхнет, не обрадуешься.