Большой погром

Дальше по улице защитники собирали новый отряд и даже попытались построить баррикаду. Только поздно они спохватились, мы были уже рядом. Не сговариваясь, мы с Яромиром схватили пустую бочку, которая валялась на улице, тяжёлую, объёмную, литров на двести, и бросили её в толпу врагов. Наш снаряд пролетел всего три метра, упал на франков и нарушил их строй. Появилась прореха, и мы в неё ворвались.

Удар вправо. Удар влево. Присел. Пропустил над головой тяжёлую дубину и, поднимаясь, вонзил клинок в раскрытый рот жирного горожанина. Клинок застрял в костях. Я упёрся ногой в туловище толстяка и потянул меч на себя. Вытащил его, метнулся за тело убитого, вломился в толпу. Мимо просвистел дротик. Левой рукой я нанёс удар кому-то в челюсть, резко поднял меч и клинком посёк лицо вражескому воину, тому самому, который метнул дротик. Рядом что-то дикое и нечленораздельное орал Яромир, а неподалёку был Ранальд. За спиной – Хорояр и вароги. Они кричали: «Рарог!» – и ломились вслед за мной. Порыв был сильным. Мы действовали сообща, прикрывая друг друга, и результат был предсказуем.

Снова мы разметали преграду из вражеских воинов. Вырвались на простор и оказались на небольшой городской площади рядом с каким-то монастырём.

– Берегись! – Один из телохранителей оттолкнул меня в сторону, я отступил, а он принял на щит стрелу.

На плоской крыше дома, который находился рядом, стояли лучники. Дверь в дом была закрыта, но выглядела она хлипко, доски старые и побиты. Метнувшись к дому, я плечом выбил дверь, ворвался внутрь, осмотрелся и никого не увидел. Пусто. Впереди лестница на крышу, в потолке люк.

Без долгих размышлений я поднялся по лестнице и выглянул из люка. Лучники были здесь и не ожидали, что кто-то из захватчиков так быстро проникнет в дом.

На крышу я выбирался с грохотом. Крышка люка выдала меня. Поэтому стрелки обернулись, и один выстрелил.

Выронив меч, перекатом я ушёл вправо. Вскочил на ноги, выхватил из ножен хорошо сбалансированный метательный клинок и метнул его в лучника. Расстояние плёвое, и я попал. Клинок вонзился ему точно в глаз. А второго стрелка я сбросил с крыши ударом ноги. Он свалился на тротуар, и его растерзали варяги. Наверное, стрелок успел кого-то задеть.

Подобрав меч и вынув из тела лучника нож, я спрыгнул с крыши. Полёт был недолгим, всего пару метров до земли, и я опять оказался на улице. Противник отступал, дружинники гнали франков по городу, словно охотничьи псы, преследующие зайцев. Организованного сопротивления больше не было, но кровь в моих жилах ещё бурлила, ярость требовала выхода, и, выбрав себе цель, вражеского воина в хорошей кольчуге и шлеме с серебряными насечками, я помчался за ним.

– Беги! – преследуя противника, кричал я ему вслед. – Беги, пока можешь!

Он бежал, а я продолжал погоню, перепрыгивал через трупы и огибал поваленные на бок повозки. Вражеский воин должен был умереть, раз уж я за ним погнался, и вскоре он выдохся, тяжело дыша, остановился и обернулся. Меч в его руке подрагивал, и франк выдохнул:

– Ради Господа, оставь мне жизнь!

Я его понимал, ведовские способности со мной на всю оставшуюся жизнь, и в душе противника явственно чувствовалась обречённость. Он был сломлен, и если сейчас предложить ему смену религии, отказ от имени и родины, он это примет. Я чувствовал это неоднократно в душах тех людей, которых убивал. И в этот миг, как уже случалось раньше, пришла мысль, что можно брать пленных и как-то их использовать. Но как? Простых трудяг и мастеров привозим на свой остров постоянно, а воинов стараемся не захватывать, ибо они, даже в цепях, опасны.

– Не убивай! – снова заговорил франк. – Не бери грех на душу! Отпусти! Ведь ты же можешь…

Договорить ему я не дал. Меч вонзился противнику в горло, и он упал. Я обтёр о его одежду клинок, а в голове мелькнуло: «Нужно использовать римскую систему».

Сразу в голове вопросы: «При чем здесь Рим? Какая римская система? К чему эта мысль?»

Мозг поворошил память и кое-что выдал. В Риме, во времена его расцвета, императоры часто заменяли своих воинов пленными, которых разбивали на небольшие группы. Персов, сарматов, африканцев и сирийцев посылали воевать в Британию и Германию, а бриттов, скоттов, кельтов, галлов, иберов и германцев отправляли на Ближний Восток или в Африку. За службу римляне обещали им свободу, платили какие-то деньги и выстраивали взаимоотношения с подневольными воинами таким образом, что количество побегов, мятежей и бунтов было в рамках разумного.

Поэтому нужно подумать. Можем мы использовать опыт канувшей в небытие империи? В принципе можем. Пленных европейцев отправлять в колонии за океаном, если нужно. Пусть с местными дикарями воюют. Всё равно сбежать не смогут.

Прогнав прочь мысли, которые не имели к захвату Кана прямого отношения, я плюнул на труп франка и оглянулся. Телохранители были рядом, они бежали за мной, когда я гнал недобитка. Отметил, что Хорояр с каждым днём тянет службу всё лучше, и отправился в центр города, где в главной церкви заперлись многие жители.