Большой погром

«И чёрных клобуков надо переманить на свою сторону».

«Верно».

«Учти, боги могут спросить за нечестные поступки».

«Они спросят. Обязательно. Однако, если враги уничтожат венедов, ассимилируют их и заставят сменить веру, небожители тоже с нас спросят. И этот спрос будет жёстче».

«Доброта и Рагдай обязаны помочь. Пусть денег дадут, в храмовой казне серебра и золота ещё много».

«Дадут».

«Ты в этом уверен?»

«Они сами помощь обещали. Я их за язык не тянул. Да и нет у жрецов иного выхода. Гривны и монеты от крестоносцев не спасут. Для кого тогда копить? Пора тратить».

Разговор с моим вторым Я продолжался долго. Мы спорили и вели диалог, а потом он замолчал. Значит, я иссяк. Решение было принято, и совершенно незаметно я заснул.

Летняя ночь пролетела быстро, а на следующий день я вызвал к себе Довмонтова, Свойрада, Поято и Кедрина. С каждым разговаривал отдельно, без подробностей объяснял, что предстоит сделать, и они всё поняли. После чего началась подготовка двух кораблей, «Святослава» и «Карателя», которые в конце лета должны оказаться на Днепре. Драккарам предстояло перевезти варогов, варягов и убийц, а также серебро, которое будет заплачено наёмникам и чёрным клобукам. Началась суета, пролетел ещё один день, и, не дожидаясь окончания срока, я опять оказался в Арконе.

Вожди венедов по-прежнему находились в храме Святовида, и я выдвинул свои условия. Таковых было немного. Пусть присмотрят за моими владениями в Зеландии и, если понадобится, помогут Поято Ратмировичу. Ведь я не собирался навсегда уходить в степь, а если даже сгину, мои дети не должны остаться нищими и бездомными. А ещё пусть дадут серебра. Для начала – пять тысяч гривен, это тонна драгоценного металла.

Они мои условия приняли, и я, получив благословение Доброги, всё-таки он верховный жрец, отправился в степь…

На реке Саксагань царило безмятежное спокойствие. Кочевники жили привычным укладом, пасли скотину и доили кобылиц, на праздники резали баранов и телят, варили шулюм, пили кумыс и вечерами, напевая свои протяжные песни в стиле «что вижу, о том и пою», коротали вечера возле юрт. Мой родственник Торэмен-бек и Девлет Кул-Иби распустили войско, которое тренировалось всю весну и начало осени, – пусть воины отдохнут перед походом, и я не возражал. После рейда в Крым мирных просветов не ожидалось. Начнётся война, маховик которой будет раскручиваться, и кочевники потеряют многих. Если из трёх тысяч всадников, которых может выставить моя орда в данный момент, не считая чёрных клобуков и варягов в крепости, через пару-тройку лет в строю останется хотя бы пятая часть, то это уже много. Так что, пока есть немного времени, пусть насладятся покоем и восстановят свои силы.

Приняв доклады половецких старейшин и тысячников, я отправил Юрко Сероштана вербовать чёрных клобуков. А потом вызвал Судимира Кучебича, который продолжал оставаться пленником. Выкуп за него никто платить не собирался, а отпускать его на волю по доброте душевной не было смысла.

Кучебич появился быстро. Грязный и оборванный, заросший и вонючий. Его не баловали, держали в чёрном теле. Он понимал, что позвали его не просто так, поговорить за жизнь, и бывший дружинник князя Святослава Ольговича напрягся, а я ходить вокруг да около не стал и поставил его перед выбором. Судимир может остаться рабом или возвыситься. Пусть уходит, ему вернут оружие, дадут лошадей, денег и выделят нескольких воинов, таких же пленников, как и он. А затем Кучебич должен найти кочевья байгушей, степных скитальцев, и позвать их в поход. Отряд, естественно, возглавит он, а как я отношусь к своим командирам, он знает.

Как я и думал, Судимир Кучебич моё предложение принял и спустя несколько часов скрылся в степи. Он свободен, может сбежать, но это вряд ли. Кучебич служака и будет рад встать под мои знамёна.

Тем временем вернулись разведчики, и я с ними пообщался. Информации было много, разведка уже выходит на профессиональный уровень, и я более чётко прорисовал для себя картину того, что происходило сейчас в Крыму.

Крымский полуостров считается владениями ромейского императора, а на деле Мануилу Комнину принадлежит только несколько приморских городов. Гарнизоны в них слабые, а стены невысокие. Население смешанное. Есть потомки греков и римлян, готов и скифов, осёдлые половцы и армяне, русские и грузины. Жить в тех краях опасно, но Крым есть Крым. Это благодатный климат, леса и каменоломни, удобные гавани и много рыбы, а самое главное – это торговый перевалочный пункт. Из Малой Азии и Средиземноморья идёт оружие, оливковое масло, украшения, монеты и ткани. Из степей – кожи, соль, скотина, лошади и рабы. С Кавказа металлы и керамика. А из Киева и Новгорода – меха, мёд, воск и хлеб, а с недавних пор бумага из Венедского союза и спирт.