Большой пожар

— Пока Леша не принес штурмовку, давайте вводить Олю в курс дела, — предложил Вася. — Значит, площадь крыши примерно пятьдесят на сорок, покрытие, — Вася ковырнул снег сапогом, — бетонное… Коля, интересно, когда вы топали по крыше, как стадо слонов, зрители в кинозале не свистели?

— Что ты, они же «Золотую лихорадку» смотрели, — ответил Клевцов. — Лично мне, когда я Чаплина смотрю, хоть из пушки стреляй. Мы-то им вряд ли мешали, а вот они нам… Когда снизу взрывы хохота доносились, мы воспринимали это как кощунство. Что ваш топот! стекла, рамы, матрасы, чемоданы сверху летели, врезались в крышу, как бомбы, разве что без взрыва. Помню, апельсины по всей крыше рассыпались… Но если с самого начала, то тридцатиметровку полковник велел подать сюда, на этот край. По ней мы и поднялись.

— Сколько вас было? — спросила я.

— Кроме Юры Кожухова, Володьки-Уленшпигеля и меня, полковник взял два отделения газодымозащитииков. И штурмовок Слава подбросил штук двадцать пять… Да, еще такое наблюдение, может, тебе пригодится, я ведь до сих пор работал с фасада, а теперь, когда оказался во дворе, то увидел, что ситуация здесь нисколько не лучше. Вон там, — Клевцов махнул рукой на правое крыло главного здания, — спасали с двух автолестниц, а на этом крыле — с одной. Еще такая деталь: оттуда, с девятого этажа, свисала спасательная веревка, какой-то растяпа бросил казенное имущество на произвол…

— Не какой-то, а майор Нестеров, — строго поправил Дима, — это когда драпал с Лешей из литобъединения… А вот он и сам, легок на помине. Где пропадал?

— Мороженое с вареньем в буфете, — честно признался Леша. — Ольга Николаевна, хотите, я вам сюда принесу?

— Бр-р, только мороженого мне здесь и не хватает!

— Ладно, потом, — обнадежил Леша, — буфетчица знакомая, я вам без очереди возьму.

Клевцов сосредоточенно смотрел наверх.

— Полковник больше всего опасался, что огонь распространится до верхних этажей, — припомнил он. — Ну, как в Сеуле — факелом… Словом, боялся опоздать. Когда мы сюда поднялись, огонь выбивался из многих окон, хотя и не на всех этажах, и в отблесках было видно, что на лоджиях скопилось порядком людей. А вот сюда, прямо где мы стоим, один с пятой лоджии на связанных простынях спустился, а за ним другой на этих же простынях, только не повезло ему — оборвался. Полковник ему кричал: «Стой, где стоишь!», а он не послушался. А может, и не слышал…

Это я уже знала: удачно спустился Соломатин, электромонтер, а разбился Филимонов, слесарь.

— Скорее всего не слышал, — продолжал Клевцов. — В первую минуту я даже артиллеристам позавидовал, у которых наушники. Был сплошной гул, но это еще ничего, а вот когда из гула вдруг вырывался чей-то пронзительный крик, очень на нервы действовало. Из окон кричали, из лоджий. Одно хорошо — раздумывать некогда, полковник сразу поставил задачу… — Клевцов взял у Леши штурмовку, ласково ее погладил. — Две стальных тетивы, тринадцать деревянных ступенек да стальной зубастый крюк — вот и вся автоматика. Палочка-выручалочка! Длина четыре метра, вес десять килограммов — пушинка, а двоих на себе запросто держит, двести килограммов. Ребята, вы тряхнете стариной или мне урок проводить?

В нескольких шагах от нас высилась бетонная громада высотки. С самого верха, из ресторана, доносилась музыка, откуда-то слышался женский смех, веселые голоса; даже не верилось, что шесть лет назад здесь был ад. Я вспоминала свое, вживалась в обстановку, и меня охватывало волнение. Да и все вдруг посерьезнели, даже Дима.

Клевцов взял штурмовку и подошел к высотке.

— Начинал я, за мной поднимались Юра Кожухов и Володька. На первых четырех лоджиях никого не оказалось, забрасываю штурмовку на пятую — это считая от крыши кинотеатра, а от земли двенадцатый этаж высотки… Значит, забрасываю — и слышу детские голоса. Дети!

2. Сережа Кудрявцев и тетя Шура

Удивительно переплетаются человеческие судьбы! Жили-были на свете два человека, самые обычные и простые, попроси их рассказать о своей жизни — пяти минут хватит. И вдруг волею случая дороги этих людей пересеклись, и возникло такое, чего простым и обычным никак не назовешь. Как два неприметных, заурядных с виду камня: лежат себе годами, и внимания на них никто не обращает, а возьмешь, ударишь один о другой — искры!

Ну, понятно, тысячу раз в романах было, в пьесах и поэмах, когда встречаются юные или даже не очень юные Ромео и Джульетта: ток из рук, любовь с первого или второго взгляда и все последующее. Тут уже не просто искры, а пламя бывает, всепоглощающий огонь! Но наша история развивалась совсем по-иному, да и не могла иначе, потому что Сереже Кудрявцеву было тогда чуть за двадцать, полгода как из армии пришел, а тете Шуре шестьдесят с хвостиком; и то, что эти одинокие души потянулись друг к другу, в романтические схемы никак не укладывается.