Большой пожар

Поумнее были, даже рядом стояли – заместители Кожухова по профилактике и по технике. Они превосходно видели, что в силу обстоятельств я начал выполнять обязанности РТП, но в мою работу не вмешивались, разве что будто про себя советы давали. Почему? А потому, что в нашем боевом уставе записано: «Отдача на пожаре приказаний старшим начальником пожарной охраны, минуя руководителя тушения пожара, является моментом принятия на себя руководства тушением пожара». Усекли? Этот пункт – один из наиважнейших в нашем уставе, благодаря ему далеко не каждый вышестоящий начальник возьмет на себя смелость давать нам указания. А оба этих зама, отличные специалисты в своих областях, опыта тушения пожаров не имели – им по должности не полагалось этим заниматься. Но они молчаливо признавали, что капитан Рагозин с его «молоком» всетаки лучше владеет обстановкой. Сам, своими руками памятник бы отгрохал человеку, который этот гениальный пункт придумал!

И только с приходом Кожухова мы обрели настоящего, стопроцентного РТП, Даже не гора с плеч, а целый Эверест!

Четвертая помеха, она же самая главная: человек за двадцать самого высокого городского и областного начальства.

Сей момент щепетильный, и прошу понять меня правильно. Мы люди служилые, на плечах погоны и живем мы по уставу, то есть обязаны к начальству относиться со всевозможным уважением. Раз ему по должности ноложено выезжать ва все крупные пожары, – пожалуйста, милости просим: стоите рядышком, смотрите и переживайте, но, превеликая просьба – молча, ибо для того, чтобы тушить пожар, нужны специальные знания и опыт, каковых у вас нет. А ведь бывает, что на повышенные номера министры иной раз приезжают. Представляете, каково капитану командовать, когда министр на него смотрит?

Однако продолжу. Начальство на пожаре – это в хорошо и плохо. Хорошо потому, что оно своими глазами видит обстановку и убеждается, что пожарные не зря свой хлеб едят. А плохо потому, что оно желает все знать и посему требует непрерывной информации. И если бы только это! Оно еще и советует, как тушить пожар, а то и приказывает – нам, профессионалам! А это уже совсем скверно.

Представьте себе на минутку горящий Дворец, сотни штурмующих его пожарных, десятки машин и лестниц – и всем этим хозяйством нужно эффективно руководить, ни на что другое не отвлекаясь. А теперь представьте вокруг меня человек двадцать пять начальников – возбужденных, беспокойных, желающих немедленно знать, что будет дальше, неудовлетворенных, конечно, тем, что тушим и спасаем мы медленно, не так, как это, по их мнению, следует делать. И почти каждый из них что-то спрашивает, предлагает, подсказывает и приказывает – кому? Человеку, у которого в руках все нити, – начальнику штаба.

Особенно доставалось мне от генерала Ермакова, начальника УВД, которому подчинена и милиция, и пожарная охрана. Интереснейшая личность, герой войны, двух написанных о нем книг и одного кинофильма, кавалер не юбилейных, а боевых орденов. Он и для нас много делал: выбивал фонды на технику, обеспечивал жильем, защищал при неудачах – низкий поклон ему за это. Но лучше бы на пожары он не приезжал!

– Капитан, ты что, не видишь, люди на шторах висят?!

– Так точно, товарищ генерал, лестницы уже выехали.

– Капитан, почему до сих не тушат высотную часть?

– Пока не могут пробиться, товарищ генерал.

– Немедленно послать дополнительные силы!

– Посланы, товарищ генерал.

– Еще послать! Сними отовсюду! Вот эти десять человек почему стоят без дела?

– Резерв, товарищ генерал.

– Немедленно послать резерв!

– Слушаюсь, товарищ генерал. (А я скорее руку отдам, чем свой последний резерв!)

– А почему?..

– А зачем?.,

– А куда?., У меня секунды нет, в ушах трещит от информации, связные с боевых участков в очередь докладывают, мне тришкин кафтан латать нужно – затыкать одни дыры за счет других… Ну, думаю, извините, товарищ генерал… И я отмочил такое, что в мороз и ветер вспотел от своей неслыханной смелости… Но зато больше мне никто не мешал.*

* Добавление Нилина: «Таким осатаневшим я Диму еще не видел! Когда генерал ему что-то в десятый раз приказал – кажется, передислоцировать пятидесятиметровку к фасаду, – Дима вдруг налился кровью и как рявкнул: „Товарищ генерал, разрешите обратиться! Вы мне мешаете работать, товарищ генерал!“ Ермаков даже растерялся: „Ты что сказал?“ А Дима; „Так точно, товарищ генерал, мешаете мне работать!“ Ну, думаю, прощай, друг детства, Дима Рагозин! На него сразу два полковника налетели, заместители Ермакова – чтобы разорвать в клочья и рассеять по ветру. А Ермаков вдруг: „Отставить! Работай, капитан. Всем отойти от штаба!“ Тут Кожухов прибежал, и Дима со своим хамством отошел на задний план. Вот ведь везучий, собака!»

Еще об одном обстоятельстве, которое сильно затрудняло боевые действия.