Большой шеф Красной капеллы: Впервые в мире беседы с Леопольдом Треппером

Я особо подчеркиваю это потому, что данный факт в ближайшее время займет свое место на широкой арене, связанной с процессом, который предстоит в Париже по моему иску к шефу французской контрразведки.

Гарри был известен гестапо по документам с 1930 г. Но его не арестовывали. К Красному оркестру он никогда не принадлежал, мне никогда не подчинялся. Еще весной 41-го г. я сообщил Директору, что есть такой-то Гарри, с которым вот уже несколько лет мы не находимся ни в какой связи. Подозреваем его, что он является французским агентом, возможно, и агентом других стран. Ответили, что, если считаете нужным, можете встретиться, если сможете получать информацию без угрозы для организации, получайте... Я его встретил, и он открыто сказал мне, что вот уже несколько лет как порвал с Разведупром, что он не согласен с ними, что его подозревали в связях с французами. Что касается французов, сказал он, то я не являюсь французским агентом, но работаю с ними. Этого он не скрывал. Когда я ему сказал, что у нас это запрещено, что это не вопрос, что во время войны мы считали их за врагов, но из-за сохранения нашей сети не разрешено связываться с агентами, пусть даже союзных стран. Мы работаем самостоятельно, но если Директор считает, что можно какие-то материалы получать, это его дело.

С Гарри отношения сложились так: я никогда не знал его людей, он сам сказал, что может давать материалы, но он не станет рисковать своими связями и передатчиком, который имел в своем распоряжении. В своем распоряжении он имел и информаторов. Кроме того, у него было много информаторов среди французов. По моему мнению, он еще до войны был связан с англичанами, так как жил там. Подобрал связиста, который раз в месяц встречался с ним, получал материал, который мы и отправляли в Центр. Потом, когда Гарри остался без средств, я поддерживал его материально из средств своей фирмы «Симэкс». Но связей, прямых контактов у нас с ним не было. Когда у нас начинались провалы, я его уведомил, что «Симэкс» провалился, дальнейших связей не было. Знаю также, что о моем аресте он узнал через несколько дней.

Зондеркоманда его все не арестовывала потому, что искали других его сотрудников. Но вот во второй половине декабря решили его взять. Тогда произошло следующее: однажды утром пришел ко мне Берг, который занимался мной, и сказал:

— Слушайте, Отто, Райзер хочет провести одно дело, которое может плохо кончиться для вас. Из Берлина он не получил разрешения, но сегодня произойдет арест Гарри. Участие в аресте принимают 50 французских полицейских. Все они имеют фотографии Гарри. Кроме того, те, которые следят за ним, знают, где он живет. Нам удалось выманить его на одну встречу, и Райзер хочет вам сказать, что вы должны поехать вместе с ними на место ареста. Знайте, что он до нужного места вас не довезет, но хочет проверить, как вы будете себя вести.

Я ответил:

— Если Райзер хочет привезти меня к тому месту, где должен произойти арест, значит, из большой игры ничего не выйдет. Там, на этом месте, с Гарри могут быть другие люди из его охраны, увидят меня, и все провалится.

Берг согласился. Он сказал:

— Имейте в виду, что Райзер хочет сообщить в Берлин о вашем отказе, и это будет доказательством того, что вы не искренни с нами и осуществляете свои планы.

Так я был подготовлен к предстоящему разговору.

Когда Райзер вызвал меня, он сказал:

— Ну, господин Отто, сегодня вы поедете с нами, будем арестовывать Гарри.

Я спокойно ответил:

— Пожалуйста, могу ехать.

Меня посадили в машину вместе с Бергом. Машина метров на двести не доехала до места ареста, а Гарри вообще не был арестован на том месте, где предполагалось. Так как его знали, за ним от самого дома следили и арестовали в другом месте.

Потом Райзер сказал, что он сообщил в Берлин, что Отто участвовал в аресте Гарри Робинсона. Дело с арестом имело дальше смешные последствия. Приехал Гиринг, поднял страшнейший скандал Райзеру, потому что в этой депеше, которая пришла в Берлин, было сказано, что я участвовал в аресте. Гиринг возмущался — что вы, с ума сошли! Хотите сорвать нашу игру. Возить человека, чтобы другие его видели. Райзер ответил.

— Я не такой дурак. Мне нужно было проверить Отто. Мы его до места не довезли.