Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

— Да, — сказал он. — И сбыт на экспорт налажен. И производство почти легально.

— А как производят? — спросил я.

— Я точно не знаю, но сложнее, чем ширку.

— А ширку? — спросил я.

И тут камера оживилась.

То ли следя за разговором и услышав интересную тему, то ли среагировав на слово «ширка», представители блатного мира подходили и делились опытом. Серьёзное выражение на их лицах сменялось довольным и весёлым. И в скором времени почти все собрались около моей нары в дружественной интересной беседе.

Тайсон громко выдохнул воздух и поглядел на меня.

— Фух! — как будто замаялся паковать кульки. Мои глаза встретились с глазами Аслана, и на его лице появилась улыбка.

Следующее судебное заседание состоялось без отлагательств. Адвокат Трофимова, Марина, в тот же день, попрощавшись с ним, отказалась его защищать. Предусмотрев это, Леонид нанял нового адвоката.

Были допрошены трое сотрудников милиции, проводившие допросы Трофимова в РОВД и в ИВС. Они отрицали применение к нему пыток. А резаные раны на его голове и наложенные швы, о чём свидетельствовало медзаключение, объясняли тем, что он пытался выпрыгнуть в окно. А все показания давал добровольно. Также они отрицали предложенную ими сделку о его освобождении в обмен на нужные показания, о которой свидетельствовал Трофимов.

Следующим был допрошен начальник ИВС. Он сказал, что помнит Трофимова — с ним в ИВС проводились следственные действия. И всё происходило в рамках закона, без применения психологического и физического воздействия.

В деле находилось постановление о розыске Трофимова, датированное следующим днём после того, как с ним были проведены следственные действия в ИВС, и судья задала вопрос начальнику ИВС:

— Как Трофимов покинул изолятор временного содержания?

— Как, как, — ответил начальник ИВС, — сам ушёл.

— Ясно, — сказала Лясковская.

Последним был допрошен старший следователь по особо важным делам, возглавлявший следственную группу на досудебном следствии до назначения Демидова, — Штабский.

Он дал показания, что возглавлял следственную группу с момента расследования убийства Князева первые полгода.

Штабский подтвердил, что выносил постановление о розыске Трофимова после того, как его не оказалось в ИВС. Он ответил на вопрос судьи, что все подозреваемые по делу давали показания добровольно.

— Ваша честь, — сказал адвокат Лазаренко.

— Я помню, — сказала Лясковская. — Скажите, пожалуйста, — она ещё раз обратилась к Штабскому, — это Ваша подпись на протоколе допроса?

И она показала Штабскому протокол допроса Моисеенко и Середенко в Хмельницком.

— Да, — ответил он. — Это моя подпись.

— А это Ваша подпись? — и Лясковская показала Штабскому протокол допроса Ружина и Лазаренко в тот же день и в то же время в Херсоне.

— Да, — ответил Штабский.

— Вы проводили эти следственные действия?

— Нет, — ответил он.

— А как Вы можете объяснить, откуда Ваши подписи на протоколах?

— Я не знаю. Объяснить не могу, — ответил Штабский.

— Скажите, пожалуйста, — сказала судья, — видели ли Вы схему, на которой, как говорят подсудимые, были фотографии и стрелками расписано, кто совершал и кто кому заказывал преступления. Была ли такая схема?

— Да, — ответил Штабский. — Эта схема поступила нам в прокуратуру из СБУ. За несколько месяцев до убийства Князева.

До конца недели суд опросил оставшихся по эпизоду свидетелей. Жену Ружина и жену Лазаренко, которые подтвердили, что получали от Трофимова деньги и давали расписки о полученных суммах. А также всех членов следственной группы. Те в суде утверждали, что все следственные действия происходили в рамках действующего законодательства. А побои у задержанных, засвидетельствованные медзаключениями, относили на их сопротивление при задержании по подозрению.

Поскольку ни один из подозреваемых не был задержан по подозрению, а каждый был осужден на 12–15 суток за непристойное поведение, сопротивление милиции, нецензурную брань и такое прочее почти в один день в разных частях Киева, и поскольку содержащиеся на сутках по нормам УПК в это время не могли допрашиваться в статусе свидетелей или подозреваемых, Лясковская спрашивала у следователей, было ли им известно, что лица, с которыми они проводили следственные действия, находились под административным арестом. Каждый следователь отвечал «нет». Считал, что они задержаны как подозреваемые или вызваны в РОВД по повестке.

— Как подозреваемые на пятнадцать суток? — спрашивала Лясковская (подозреваемый мог быть задержан на 72 часа).

— Наше дело было допросить, — отвечали следователи.

Подсудимые ходатайствовали о вызове в суд генерала Опанасенко. Но он не являлся.

— Так, — сказала Лясковская, — в понедельник будет допрашиваться Шагин. Шагин, Вы слышали?

— Да, — сказал я.

В субботу и воскресенье я ещё раз прочитал обвинительное заключение, пересмотрел сделанные во время ознакомления адвокатом ксерокопии протоколов моих допросов в первые дни следствия по разным обстоятельствам и постарался вывести линию, в которой заранее ответить на предполагаемые вопросы прокурора.