Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

Виктор Привалов, пока окончательно не определился с суммой уплаты, каждый день ходил на следственку знакомиться с делом. С собой он всегда просил конфеты или шоколад — подкармливать девочку, которая у этого же следователя одновременно с ним в кабинете знакомилась с материалами дела. Виктор с этой девочкой были как бы товарищами по несчастью. Как он говорил, у неё была статья «Попытка к бандитизму», которой не могло быть, как и попытки взятки. Взятка или бандитизм либо есть, либо их нет. Девочку звали Сова, ей было девятнадцать лет, из которых два года она уже провела в СИЗО под следствием. Виктор даже как-то попросил меня на неё посмотреть, когда я был у адвоката, а он с Совой, каждый со своим делом, знакомились в соседнем кабинете. Сова была чёрненькая, маленькая, очень симпатичная и почти ещё дитя. На суде, как говорил Виктор, ей светит пятнадцать лет. Сова проходила по делу Шухера — её парня, который везде возил её с собой. В своей компании, которая квалифицировалась как банда, он отличался дерзостью, но никогда не убивал. Ему инкриминировалось, как говорили, порядка семидесяти покушений. И спасти Сову от такого приговора могла только беременность, что искусственным способом по какой-то причине не получалось, а натуральным было практически невозможно. Женский корпус находился отдельно от мужского, и женщин водили отдельно от мужчин. В кабинете всегда был следователь. Адвокаты были государственные, и разрешения им давали в разные дни — видимо, просчитывая возможное развитие ситуации. Спустя некоторое время Сова всё-таки забеременела. По этому поводу в СИЗО была шумная проверка. А проходящие по делу написали, что она забеременела прямо в зале суда в клетке. На вопрос, как такое может быть, они написали, что просто отвернулись.

Я каждый день разговаривал с Олей и мамой, иногда с Александром Иосифовичем — Олиным папой, который предлагал помочь (если он будет этим заниматься) за деньги разрешить вопрос моего освобождения. Я вежливо отказывался от таких предложений, поясняя, что свою судьбу буду разрешать только по закону. Александр Иосифович же искренне старался быть участным и отправил Олю на банкет, где должно было быть одно из самых, судя по его брифингам и пресс-конференциям, заинтересованных лиц в этом деле — генерал Опанасенко, — «чтобы Оля с ним поговорила».

Оля с ним там поговорила. Увидев Олю, он встал и громко сказал:

— Познакомьтесь: сука Шагина!

А потом Александр Иосифович занимался тем, что выкупал из милиции своего сына, которого посадили за перевозку наркотиков. Однако Александр Иосифович не сдавался, и от него продолжали поступать предложения.

В сентябре в Киеве состоялся Международный фестиваль искусств «Славянский базар», спонсором которого, по договорённости, ещё за полгода до моего ареста, с президентом фестиваля А. И. Злотником, выступило предприятие «Топ-Сервис». Реклама компании как спонсора не размещалась на фестивале, который транслировался по всем телеканалам Украины, и его заключительная часть проходила на открытой сцене в Киеве на площади Независимости. Представление было зрелищным, и, хотя было холодно, на сцене разместился большой симфонический оркестр, аккомпанировавший артистам. Я и мои сокамерники находились у телевизора. И параллельно я разговаривал по телефону с Олей, которая попросила, чтобы я срочно позвонил её папе. Александр Иосифович находился на сцене за рядом артистов, на которых были направлены камеры, и должен был выйти к зрителям с прощальной заключительной речью.

Александр Иосифович спросил меня, нужно ли что-то сказать о компании «Топ-Сервис» или обо мне как о президенте компании и, соответственно, спонсоре фестиваля. Соседи находились рядом — смотрели, слушали и наблюдали за происходившим. Я сказал Александру Иосифовичу, что ничего говорить не нужно, просто помахать нам рукой в камеру. Александр Иосифович вышел вперёд, произнёс небольшую прощальную речь и помахал в камеру рукой. Таким образом я и мои соседи по камере получили прощальный привет на соприкосновении противоположных, друг мимо друга проходящих, двух миров, в которых одинаковые слова порой имели свой определённый смысл и повседневное значение, а некоторых обитателей уже разъединяла бездна во времени.

Время шло, а адвокат к Руслану не приходил, из-за чего тот очень переживал, поскольку снова собирался идти на свидание к своей девушке. Планировал, как будет отмечать Новый год и чтó для этого нужно в камеру принести. Руслан составлял списки и писал пожелания сокамерников, когда к двери подошёл контролёр и сказал, что утром Руслан уезжает на лагерь.