Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

Через три камеры, в самой первой, с которой начинались камеры корпуса «Брежневки», сидел Василий Фанта. Ему было около тридцати семи лет. Это был среднего роста человек с густыми чёрными кудрявыми аккуратно подстриженными волосами, смуглым лицом и слегка раскосыми с хитринкой глазами. Он был опрятен и культурен. Ходил в чёрных туфлях, серых брюках и короткой кожаной куртке, из-под которой выглядывала либо рубашка, либо свитер. А с собой у него всегда была кожаная папочка. Мы могли на корпусе или на следственке просто поздороваться, обменяться рукопожатиями или несколькими словами. Василий был то ли из Луцка, то ли из Луганска. В СИЗО он находился уже полтора года и ездил на суды. Как он рассказывал, в его офис подбросили бетонный бордюр с тротилом внутри. А в числе другого он обвинялся в организации покушения на Филарета. Может быть, он так шутил. Но в тюрьме его называли Вася-террорист.

Василий говорил, что отдал очень много денег, чтобы с него сняли обвинения. И согласен по отсиженному, что советовал и мне. Говорил, что в ближайшие несколько месяцев его вопрос должен разрешиться.

Василий как-то спросил, когда у меня день рождения. Я сказал, что в апреле — 19 числа.

— Очень хорошо, — сказал Василий.

И сказал, что у него для меня есть подарок, но отказывался говорить какой. Как-то я пришёл со следственки и зашёл в камеру. Возле стены, у самой двери стояла плетённая из лозы корзина, в которой лежало махровое полотенце, рядом с корзиной — большая бумажная упаковка «Kitekat», а у Дедковского на коленях сидел кот. Точнее, это был трёхмесячный персидский котёнок с невероятно длинной розовой с оттенком кофе с молоком пушистой шерстью, упругими усами, большими глазами и игрушечным кошачьим лицом. А на следующее утро, перед отъездом на суд, к кормушке подошёл Вася Фанта и поздравил меня с днём рождения, до которого оставался ровно месяц, что Васю не смутило — он сказал, что это, наоборот, хорошо, и может так получиться, что мы уже через месяц не увидимся, хотя он мне искренне желает освободиться раньше него. И что кота только вчера привезли из Персии или из Индии самолётом, что родословную он передаст на свободе моей жене. А такие коты должны с раннего возраста привыкать к хозяину. И что кот как раз до дня рождения подрастёт. И что это его подарок мне от всей души и от всего сердца. Я тоже от всей души и от всего сердца поблагодарил Василия.

В СИЗО нельзя было держать животных, в том числе котов. Я предложил Славику отдать кота на свободу, но Дедковский первый привязался к коту и решил с этим повременить. Я кота на свою койку не пускал, и он спал на одеяле на наре у Дедковского. Как сказал Славик, от кота воняло мочой и в этот же день он искупал его. Купал кота в умывальнике, с шампунем и тёплой водой, специально нагретой для этой цели. И кот стал выглядеть как худая лысая крыса с тонким длинным хвостом. Мы думали, что он уже никогда не станет пушистым. Он весь дрожал, вытягивал лапы, как будто упирался, когда Славик заматывал его в полотенце. И как только котёнок высох, сразу же нассал Славику на постель. Чтобы кота не забрали, Славику приходилось выносить его на прогулку или в коридор во время шмона под курткой, и кот разодрал Славику всю спину. С учётом того, что в камере у всех на одежде и на одеялах был ворс, а пух лез в рот и нос, всё это выглядело как террористический акт.

Через два дня корпусной и два дежурных втроём, взявшись ладонью и пальцами изнутри и снаружи краёв полусферы, занесли в Васину камеру большой шарообразный стеклянный семидесятилитровый аквариум. С песком на дне, камнями, ракушками, небольшим керамическим зáмком и посаженными вокруг зáмка водорослями. С прозрачной, как слеза, водой и стайкой золотых рыб. К аквариуму прилагались небольшой, на присоске электрический фильтр для воды, компрессор для подачи воздуха и подсветка. А также большой бумажный кулёк с кормом.

Аквариум поставили вместо телевизора, переместив последний на свободную нару, и подключили электрооборудование. Вася ещё спал. Когда он проснулся и поднял голову, сокамерники Васе сказали, что это ему подарок.

Это был хороший подарок. Но поскольку в этот день планировался обход администрацией СИЗО камер, который никогда не проводился, или по какой-то иной причине — такой, например, «как к одиннадцати туз», или ещё почему-то, Василий передал аквариум в качестве гуманитарной помощи в оперативную часть, объясняя или не объясняя, где он эту помощь взял.

Но это было не важно. Ибо теперь тут или после освобождения под «Владимирский централ — ветер северный» Круга или другой шансон, что так любили слушать на воле про тюрьму, Василий мог рассказывать, что только у него в камере и в кабинете у начальника учреждения были аквариумы.