Большой вальс

Предложение, поступившее от графа Бенцони, заставило Алису задуматься. Лукка, сочувствовавший беде Браунов уже неоднократно за время «болезни» Антонии просил позволения нанести визит на Остров, но был любезно пресечен в самых лучших дружеских чувствах. «Послушай, милая, уж если у тебя есть основания не пускать меня в гости, я не настаиваю и даже не доискиваюсь причин. Пусть они останутся на твоей совести. Но, судя по всему, малышка уже в порядке. Мне здесь специально показали ролик, отснятый на Острове. Я разглядел все отлично — сокровища твоей дочери не пострадали — ножки залечены отлично, а сверху вроде даже стало ещё лучше. Если это, конечно, возможно. Интересно, где ты взяла таких врачей?» оживленно, не давая Алисе ставить слово, тараторил он в трубку. — «Так вот что, дорогая. Я, собственно, подлец. То, что изображено на пленке, меня вполне устраивает. Тебе, наверно, уже известно про затеянный мной праздник. Коллекция драгоценностей старинных мастеров — выставка и аукцион. Мировой уровень, участие знаменитых людей. „Золотой сентябрь в Парме“, — Лукка довольно рассмеялся. — Сентябрь — это я. Во всяком случае уже два месяца отряд богатырей с дипломами первоклассных реставраторов штурмует мой замок. Не осталось камня на камне. Лаура скрывается в теплицах или пропадает в командировках. Я неделю не снимаю рабочий комбинезон — лажу по крышам, лесам, везде сую свой нос. И знаешь — апартаменты для гостей получились отличные. Кое-что приготовлено специально для тебя. Ретро-ностальгический дизайн… Но это сюрприз, чуть было от радости не проговорился. Так я жду вас. — Промычал он и добавил. — Это я прикусил свой болтливый язык».

— «Лукка, друг мой чудесный, с чего ты взял, что нам понадобилась „скорая помощь“? — Алиса сразу поняла, что за напором графа Бенцони скрывается страх получить отказ. — Газет паршивеньких начитался? Это все, конечно, сущая чепуха. Антонии на самом деле гораздо лучше. С головой у неё все нормально и внуков я пока не жду… Правда, потрясение повлияло на… Девочка немного изменилась… Но вряд ли это стоит воспринимать трагически».

— «Алиса, я хочу увидеть Тони собственными глазами. Я очень тревожусь о вас, девочки, и просто не знаю, как помочь. Ну подскажи мне, не мучай, голос Лукки от обиды готов был зазвенеть слезой. — Я так мечтал, что вы приедете ко мне, на этот чертов аукцион. Собственно, ради этого я, в основном, и крутился… Шейка Антонии просто создана для одного сказочного колье. Вернее — оно для нее. Не демонстрировать же мне самому миллионные алмазы? Конечно, приглашены девочки — Роми, Арсо, — ну ты знаешь эту компанию… Я специально выбирал не очень близких Тони… чтобы не переутомлять её контактами… Хотя, вы будете жить совсем отдельно», поторопился заверить Лукка.

— «Спасибо, милый, ты чудесно обо всем позаботился. Правда, правда, просто отлично. Мне бы так хотелось… Но… У Остина серьезные нелады с сердцем, сейчас он проходит в клинике обследование… Если за эту неделю что-нибудь прояснится…»

— «Ладно, не мучайся с изобретением аргументов для деликатного отказа. Плохой, значит, из меня мсье Ноэль. — Лукка заметно сник. — И все же, третьего сентября с раннего утра в отведенных вам апартаментах будут ждать фиалки, а в бронированном сейфе — колье».

Алиса задумалась, тщательно прикидывая все за и против. Конечно, если уж придется предъявлять общественности «дублершу», то лучшего случая не представится. Под прикрытием её и Шнайдера Вика сможет продержаться на расстоянии от настырных глаз. Всего один лишь день — но какой удар по злопыхателям! Обсудив ситуацию с Остином и Шнайдером и придя к выводу, что риск все же очень велик, Алиса позвонила в Парму. Дворецкий графа сообщил, что видит в данный момент его высочество на крыше флигеля, проверяющим новые дымоходы и обещал доложить о звонке. Алиса, говорившая из кабинета Остина, вдруг поняла, что всегда для принятия ответственных решений приходит в эту комнату. Она никогда не стала бы говорить отсюда с парикмахером или приятельницей, но не смогла бы решать судьбу дочери по бело-золотому аппарату в своей спальне. Созерцание морского простора успокаивало её, поддержка штабелей мудрых книг в темных высоких шкафах физически ободряла. А может, здесь витало умиротворение, отгонявшее страхи, или дух бойцовского задора, называемый иногда авантюризмом?