Болтливои избы хозяика 2 (СИ)

На шее, груди, плечах и бедрах оставлял синяки он, да словно и не видел того. А Домовитка молча терпела, оногде постанывая, кусая губы в кровь. «Это не он, — твердила себе, — он не такой!» Но даже ее глупое-глупое сердечко не понимало, от чего, за что с ней так поступает самый близкий и любимый?

Грубо развел дрожащие ноги и просунул руку меж ними, добираясь до сокровенного. Горячая, красивая, его. Как же мечтал последние годы, бредил покрыть тело любимой. Он, она и звезды… в тех мечтах. Всегда токмо так желал. Дождался… «Вот как мечты могут сбываться! Проклятье!» Стиснул зубы, обозляясь сильнее, направил орган внутрь женщины, да вперед толкнулся. Неумело, не сразу попадая. Выругался в голос и сделал второй рывок. Вошел глубоко, по-сухому, что самому больно стало. А бедняжка Нидара не утерпела, громко закричав. Меч замер.

— Паскуда! — прорычал в десятке метрах от них Благодар. Стоя за деревьями на краю Поляны он слышал ее крик, полный боли и страха. Ему и глядеть не надо было, дабы понять, нежным Меч не был. Другие мужья також выругались, кулаки сжимая.

Он долбился в нее, как дикий вепрь. Одной рукой держась за плечо, вторую уперев в землю у головы Ниды. Не видя слез, не слыша стонов и криков боли. Пот катился градом по спине, лицу, шее, тело вибрировало от натуги. А когда пришел экстаз, водяник согнулся в спине, задрав голову к небу и зарычал.

С тем, как семя выплеснулось в тело жены, грянул гром и земля треснула под ними. Нидара закричала еще громче, дернулась, словно от удара. Силы, доселе жившие в ней, никак себя не проявляя, покинули ее и золотыми потоками, по венам хлынули туда, где супруги соединились. А затем оттуда в мужа. Меч не удержался на вытянутых руках, упал, рухнул, как подкошенный, принимая чужую, мощную силу. Обдало, закружило, обожгло, покорило. А затем от него, все ушло к ней. Нидара не вынесла новой боли, ухнув в блаженную темноту.

— Ну, родная, очнись… — ласковый голос Благодара вывел Нидару из небытия, — вот, молодец, моя хорошая, попей…

— Где… где я? — прошептала непослушными губами.

— Не бойся, мы в ручье, Числобог поведал, что волшба в ней лекарская, — улыбнулся муж, — скоро поправишься…

Домовитка огляделась и увидела, как полностью нагая лежит на руках супруга, а тот омывает ее тело в стыдных местах, легко касаясь, стараясь не причинить боли. Она заалела и прикрыла глаза.

— Где…

— Меч? — голос Благодара прозвучал зло, — ушел. Сказал не придет более. Не плачь о нем, он тебя не стоит!

— Я… люблю его, — ответила Нидара, чувствуя, как разрывается сердечко.

«Аки и сблудил — концы в воду!"

Не помня себя, Степанида вернулась восвояси. Пораженная уселась у окошка в опочивальне и долго глядела на то, как снег окутывает лес белыми шапками, да слушала завывания ветра в дымаре. От охоронников отмахивалась, говоря, что ей хочется побыть одной. Чай, не каждый день переживаешь насилие от любимого человека. И зачем Леля дала ей это узреть? Могла и просто рассказать…

Все размышляла о судьбе Нидары, с болью в сердце «примеряя» на себя, ведь до чего они все-таки похожи. Судьбы, похожи конечно же, а вот Слагалицы они разные. Глупая, несчастная Нидара. Чего только не притерпела в жизни. Так отчаянно и на свою беду полюбила водяника, все прощая и стремясь быть рядом, несмотря ни на что. «А дедуля Мити мудаком-то оказался. Так вот. Мстил он, понимаешь ли, гневом давясь… Кому мстил? Несчастной, униженной, сломленной невинной девочке? Козлина, причем породистая! Интересно, а Митя знал, как дед поступил с женой?»

Желание повидать жениха возникло внезапно, остро, да так, что не отвертишься. А собственно, почему бы и нет? Ей прямо жгуче требовалось поделиться увиденным, да обсудить, как быть дальше.

Степке не пришлось думы думать, кому на Полянке отдать в положенный срок свою невинность. Митина она и больше никого. Так сердце чуяло. Даже если покинет ее после свадебки. Поделиться силами и познать мужчину в полном смысле она желала с ним.

Другие женихи поймут, должны понять. Как не крути, о ее особой симпатии в курсе каждый из них. А потом, позднее, коли суждено выйти замуж за всех, отплатит им любовью за муки ревности. А ежели боги дозволят избрать одного, то… А дальше у Степки портилось настроение и думать не хотелось. «Я наверное дико порочная и озабоченная, и как так Лукерья говорила? Гульня и енда, но… не могу отпустить никого из них! Пусть все мои будут! Ну, а Митя первый…»

Оделась в платье вязанное по фигуре, бельишко белое, кружевное натянув, прыгнула в модные сапоги-валенки, набросила на плечи дубленку новую и вышла из дому, даже не ответив Лукерье, куда собралась. Не то настроение для болтовни. Ей бы к любимому срочно, с ним и поговорить и пообниматься надобно, а то шибко случившееся пробрало, без его поддержки никак.

Прыгать в колодец было боязно, ведь в первый раз подарком водяника в таких целях пользовалась. Но делать нечего. Зажмурилась, сиганула, три раза сжав ладонь. Аж в грудях от страха и холода сперло, благо недолго все продолжалось.