Болтливой избы хозяйка 2

— Злость ушла. Врать не стану, ревность осталась, но… не знаю, как пояснить, — лесник вздохнул, словно смиряясь с тем, что сейчас скажет, — стоящий водяник, мужик. Да и другие, тоже. Достойные. Поэтому хочу, чтобы честно все было.

— А к Апгрейду что чувствуешь?

— Вот о нем пока говорить неохота. Оставь.

— Ясно…

— Стеш, ты ведь не откажешься теперь от Митяя только из-за этого?

— Только? — хмыкнула, чувствуя, что начинает злиться по-новой. На Митю, на дуру-Лею, на Гора, который не дает покоя, когда и так выть охота.

— Нельзя судить за поступки, которые вынудили совершить! — сказал Гор импульсивно, повысив голос, — никто не застрахован, даже ты!

— Отвали, Гор! Вот сейчас, серьезно, отвали! — прошипела она, открыв глаза, чтобы полоснуть по леснику гневным взглядом, — правильный какой стал! А ты о моих чувствах подумал? Каждый из вас сам по себе. А мне, черт! — она кричала и даже не замечала этого, — мне приходится думать о каждом из вас! Не обидеть, не обделить! При этом выжить, когда только ленивый не хочет мне смерти! Вас сбереги, все пойми, прости и улыбайся?! Я устала, понимаешь, устала?!

— Стеш, перестань! Я не о том, я все понимаю, ты маленькая, слабая женщина и тебе досталось, я не то имел ввиду…

— Если понимаешь, то не лечи меня! Оставь эту тему… И так… тошно…

— Я просто не хочу, чтобы ты под действием эмоций совершила ошибку! Жалеть же потом станешь!

— Я не собираюсь гнать Митю! Я помню пророчество — сберечь семерых! — Степкин голос срывался от крика, ее всю трясло, по щекам катились слезы, — и сберегу! Но вот как жить дальше буду… не знаю, — она, выдохшись, последнее едва прошептала, — как видеть его, как в глаза смотреть… Чертова свадьба, скорее бы все закончилось…

Сзади тихонько подошел Славик, сгреб ее в охапку и усадил на руки. Молча прижал к себе и стал баюкать, как ребенка, зло сверкнув черными очами на лесника.

— Прости… — выдохнул Гор и отвернулся, — просто хотел, как лучше. Объяснить, что Митяй не виноват…

— Все, Гор! Закрыли тему! — Славик покачал головой, — будет еще время. Штефа, а водичка твоя — чудо из чудес. Я бодр и полон сил, как в шестнадцать!

— Лучше стало? — спросила тихо.

— Не поверишь, сразу! А еще желудок тянуть перестал. Язва обострилась, неделю на лекарствах, а тут пару глотков и как ни бывало!

— У тебя язва? Почему не говорил? — Степка оторвала лицо от его груди и осуждающе посмотрела, — давно бы сходили на Полянку.

— Да пустяки, это все из-за работы нервной, привык. Не думал даже…

— Досталось всем нам, да?

— Ничего, — чмокнул ее в макушку, от чего лесник скривился и отвернулся, но смолчал, — прорвемся.

— А как с поиском Матильды? Есть что-то?

— Ноль… — ответил Гор, — как сквозь землю. Судя по обстановке в доме, она внатуре словно испарилась! Ногти красила, бутылочка открытой сталась.

— Слушайте, а может ее украли?

— Или сбежала…

— Не вовремя эта свадьба дурацкая! Черт и не отменишь же…

— Ну все, все! — волк крепче сжал объятия, — давайте отложим ВСЕ разговоры.

— Панни… — донеслось через время со стороны ручья и Степка вздрогнула всем телом от звука его голоса. Прямо каждый суставчик заныл. Не готова она так скоро в глаза ему глядеть. Еще глубже в свитер Славика закопалась, словно укрыться хотела. Гор поднялся и пошел к водянику.

— Привет, дружище! Ты как? — сказал нарочито весело.

— П-погано… Что… со мной? Мы ведь на Поляне?

— Ага, на ней. А ты не помнишь?

— Не очень… — кроме слабости в голосе звучал страх и неуверенность, — я херню сделал, да?

— Давай, потом. Приглашаю в гости, отлежишься, придешь в себя, там и потолкуем.

— К… тебе?

— Ко мне, а что такого? Ты давно мечтал, мою территорию изучить, разве нет? — Гор подмигнул, — вот тебе и повод!

— А… Панни где?

— Ей отдохнуть надо, день тяжелый.

— Черт. Я обидел ее, да? Скажи, не ври мне!

— Тише-тише! Ты слабый еще, а полчаса назад вообще, как столетний трупак выглядел. Давай потом.

— Что с Панни?!

— Митя… — Степанида сделала над собой нечеловеческое усилие и выбралась из спасительных объятий участкового, — я здесь. Тебе надо поправиться… — она подошла ближе, однако не смогла поглядеть ему в глаза, — а со мной… нормально все…

И не в силах больше выносить его присутствие, быстро зашагала к дубу, бросив скупое:

— Домой…

По ту сторону Слагальего дуба Никита ожидал с одеждой для Степки и одеялом для водяника. Женщина схватила куртку, и не дожидаясь остальных, бросилась домой почти бегом. Славик нагнал быстро, подхватил на руки и донес до порога, прижимая к груди.

А дома все тоже оказалось непросто. Едва заперев за собой двери, Степка попала в скандал.

— Не пущу срамницу далее порогу! — верещала не своим голосом Лукерья, — нехай на табурете сидит!

— Кончай обзываться, я тоже умею! — огрызнулась русалка. Она сидела на табурете почти у самой входной двери, рядом топтался растерянный Грозный.

— Народ, что происходит? — спросила устало, прислонившись к стене Степка.

— Хозяюшка! Енто что, делается-то?! — тут же заголосила охоронница, — голые девки в хате…

— Амазонка, Слава Богу! — перебил Антон, — я думал этот цирк никогда не кончится! Твои нас не пропускают!