Болтливой избы хозяйка 2

— А ты думала тебя сидят ждут, яйца греют? Не тут-то было. Ушли они. Таких как ты прошмандовок на рубь ведро! — и Матильда захохотала, от чего ее длинные серьги заколыхались в безумном темпе. Степке стало страшно.

— Вы что, гари надышались? — пробормотала, по сторонам поглядывая, припоминая с какой стороны они сюда пришли, дабы знать куда бежать, если эта чокнутая бросится, — где Гор? Или Никита? Почему они оставили вас одну?

— Надо где! И ты забудь их, потаскуха, влияние твое прошло!

— Знаете, Матильда, я уважаю старость и все такое. Но не пошли бы вы нахрен, пожалуйста? — и она отвернулась, подняла подол мешающего платье и побрела прочь.

— Чтоб ты сдохла, кошка дранная! Чтобы тебе век счастья не найти, чтобы… а-а-а-а! — вдруг завыла она страшным голосом и Степка обернулась. У Матильды горело платье. Она вскочила и стала тушить его руками, вопя как резанная. А когда огонь потух и она подняла голову, в глазах ее был ужас. Ведьма попятилась, словно это Степка ее подожгла и зашептала:

— Они не любят тебя, никто из них! И никогда не любили!

— Я знаю, — вздохнула Степка, — вам-то какое дело?

— Не нужна ты никому! Нет в тебе ничего, совершенно! Кудри рыжие и те не настоящие! Это я тебе по доброте душевной поясняю, чтобы ты иллюзий не питала! Мужикам от тебя только сила твоя нужна!

— Вы сошли с ума, Матильда! — Степка не намерена была больше слушать этот бред, поэтому побрела дальше. Матильда побежала седом, но волк зарычал и она не посмела приблизиться. Однако выкрикивала, плюясь желчью с расстояния:

— И мальчикам моим только дырка твоя нужна была!

— Боже мой, еще и сумасшедшая на мою голову! — простонала Степка и ускорилась.

— Мужикам думаешь для чего нужна такая как ты? Не знаешь? Так я скажу тебе! Кто как не я тебе глаза откроет?!

— Спасибо, не стоит, мне мое неведение нравится! Да отстаньте вы! — Степка уже почти бежала, но ведьма пристала, не сотрешь.

— Целка им всем нужна твоя! Когда с твоей девственной кровью сольются, их сила удесятериться!

— Да идите вы к черту!

— Ты знаешь когда в последний раз слагалица и ягиня в одном теле уживались, знаешь?

— Изыди!

— Никогда! И грех таким не воспользоваться! Трахнут тебя, силу отберут! А-ха-ха-ха!

— Отстаньте от меня, да что ж такое?! Кончится этот лес когда-нибудь?!

— Ты свои ноги на замке держи! Великой силы цацка у тебя там болтается! — продолжала ведьма ехидно, — потому как оприходуют, быстро в утиль спишут! Возомнила о себе, раскрасавица! Последняя Слагалица! Семь женихов! Кому ты нужна?

— Да вы определитесь, нужна, или не нужна?! Я вас не понимаю! — Степка остановилась, разозлившись. Она развернулась и потопала к ведьме, — то я дешевка, по рубь ведро, то девственность моя цены высокой. Чего надо, мамаша? — заорала она в лицо запыхавшейся Матильде, — я вам что в компот насцала? Да не припомню такого! — она наступала на ведьму, сжимая руки в кулаках, — или на почве внезапного вдовства кукушка улетела? Так обратись к доктору, а ко мне не лезьте! Я женщина нервная, стресс перенесшая! Пришибу, мало не покажется?! Ферштейн?!

— Ненавижу! — прошипела сквозь зубы ведьма и попятилась, — ты и твоя порода все у меня отняли! Все! Сначала мечту юности, а теперь… теперь дело всей моей жизни! Ненавижу!

— Я ничего вашего не брала?! Вы больны!

— Я право быть ягиней кровью заработала! — заорала ведьма, — я после брачной ночи с отцом Гора едва не померла! Но выжила, чтобы силу получить, и теперь ты, дрянь рыжая, явилась отнять ее у меня?!

— Да не нужно мне ничего!!!

— Я с самого начала почувствовала опасность в тебе, но отгоняла мысли лихие, но права оказалась, права! Ты — моя погибель!

— Да тьфу на вас!

— Но и тебе счастья не видать! А я будущее вижу! Кому знать, как не мне?! Думаешь мертвяку нужна? Не-е-е-е-е-т! Трахнет и выбросит!

— Закрой рот уже, жаба ты старая! — пролепетала Степка и отвернулась. Зацепили ее слова обидные, ой как зацепили. Разъедающей кислотой на израненную душу попали, выжигая все на своем пути.

Побрела куда глаза глядят, более не видя ничего перед глазами, кроме белого манящего пятна. Долго брела, спотыкаясь, даже не поняв, что это волк ее вывел к Полянке.

А перед Полянкой застыла, решение принимая. Уехать надо. Сейчас прямо. Бежать, куда глаза глядят. Куда угодно, подальше бы от места этого гнилого. Она здесь плачет постоянно и каждый норовит использовать в своих целях.

Матильда права в главном. Не нужна она никому. И Николай о том же толковал. Все из-за чар, из-за сил этих проклятущих!

Так вот и ей никто не нужен! Она сама столько лет жила и дальше проживет! Уедет подальше, где ее не знают, о силе не ведают. Обычным человеком жизнь проживет.

— Не хочу! Ничего не хочу! — пробормотала в ночь, — раз я имею права выбора, то я выбираю свободу!

Зашла на Полянку, склонилась над Ручьем:

— Прости меня ручеек, я не хотела силы твои тратить! — слезу уронила, рукавом подтерлась.

Подняла рюкзак, который еще утром ей девчонки собрали, и покинула Полянку, попрощавшись навсегда.

«Начало трудно, а конец мудрен»