Болтливые куклы

Зар смотрел на нее, такую нарядную, пропахшую запахами дорогих духов и благовоний, такую нездешнюю, принадлежащую внешнему миру, и сердце его снова и снова сбивалось с нужного ритма.

- Зачем ты пришла? - это были первые слова, которые он произнес в присутствии Кеми.

Та удивилась. Замялась. Несколько минут подыскивала слова.

- Мы скучаем по тебе, Зар-Фа.

Он усмехнулся. Криво, недобро.

- Зови меня просто Зар. Я привык к этому имени. Оно мне теперь нравится гораздо больше.

Слова сестры слишком походили на ложь. Зар ждал, что она скажет дальше. И дождался.

- Понимаешь, братик... - она смотрела не на него, а куда-то вбок, - мой супруг... мой супруг очень хочет познакомиться с тобой. Он... он считает, что ты не должен оставаться в храме. Что тебе здесь не место.

Зар молчал.

В один миг у него в голове пронеслись десятки самых разных мыслей. Он обуздал их все и ничем не выдал своего изумления.

- Я хорошо танцую, - в конце концов сказал он, не отводя глаз от лица сестры. - Очень хорошо. Наш наставник хвалит меня и обещает, что зрители в театре будут целовать сцену под моими ногами. Зачем мне уходить?

Сестра улыбнулась сладко и нежно.

- Но ведь твоя судьба, совсем другая, братик. Разве ты хочешь быть танцором?

Зар не хотел. Но вслух сказа совсем другое.

- Я дал слово, Кеми. А отец говорил мне, что нет ничего хуже, чем нарушить свое обещание.

В тот день сестра согласно кивнула и больше не пыталась обсуждать с ним эту тему.

Но ее странный визит не был единственным - она приходила еще не раз и неизменно заговаривала о том, что Зар должен вернуться. Что у него есть друзья и союзники по другую строну храмовой стены. И что его настоящая судьба была начертана совсем другими словами.

Чем ближе становился день экзамена, тем сильней Зар чувствовал совершенно несвойственное ему волнение. Он был уверен в своих силах, но этот день значил для него слишком много.

Нет, на самом деле он вовсе не мечтал о танцорской славе... Это была не его судьба, тут сестра не ошиблась. Однако мрачные стены ученической спальни уже давно стали ему тесны. Зар невыносимо, до дрожи хотел вырваться из этого заточения.

Экзамен был первым шагом на пути к свободе.

Конечно, этот путь оказался бы гораздо короче, согласись Зар покинуть храм и принять обещанную сестрой защиту. Но в детстве у него были слишком хорошие наставники, из тех, что учат думать... Поэтому он давно и прочно осознал, что никакие подарки не делаются просто так. Особенно, если дело касается наследования.

Хотя соблазн был велик... Очень велик.

По ночам Зар нередко проваливался в красочные фантазии о том, как хорошо было бы вернуться домой. Он закрывал глаза и снова видел своего прекрасного черного коня, любимую солнечную террасу на заднем дворе дома, большую отцовскую библиотеку и кинжалы для учебных поединков. Прежде в этих грезах была и мама... Но после того, как Зар узнал, что она предала память отца и нашла себе нового супруга, в его сердце словно появилась выжженная черная дыра на том месте, где раньше светилась нежность. Он старался больше не заглядывать в эту дыру.

Да и остальные мечты о доме каждое утро решительно выметал прочь из сознания. Ему уже давно не снились страшные змеи, но Зар понимал - стоит вернуться из храма в обычную жизнь, и она снова наполнится страхом. Он понимал - там, в родном доме из него начнут лепить настоящего Продолжателя. И даже, скорее всего, преуспеют в этом. И однажды золотой венец коснется его волос - белых и таких неправильных. Таких неподходящих этому обручу. А за спиной у юного Продолжателя встанут совершенно неизвестные ему новые родственники. И начнут нашептывать в оба его уха свои бесконечные советы и указания...

Нет, этого Зар решительно не хотел.

Он дал себе слово, что никто не станет ему указом за пределами храма.

А здесь, среди танцоров, он как-нибудь уж выдержит еще несколько лет, пока не почувствует, что пришло время расправить крылья.

Накануне мастер Хо сказал Зару, что его экзамен состоится прямо с утра. И это было хорошо - Зар понял, что не придется томиться полдня или даже день (как порой бывало с другими учениками).

Вечером он чувствовал странную, неприятную дрожь внутри и едва смог уснуть, но поутру открыл глаза с настроением воина. В его сердце больше не было трепета, не было страха. Зар был совершенно готов к испытанию и новой жизни.

Но у судьбы оказались совсем другие планы...

Когда рано утром храмовый гонг разбудил учеников танцорской школы, Зар встал одним из первых. Он от души, со вкусом потянулся, чувствуя каждую жилку в своем сильном и гибком теле. Быстро и умело связал не слишком длинные (всего-то чуть ниже плеч) волосы в пучок на затылке, набросил на плечи рубаху, чтобы надеть ее сразу после умывания. И сделал самую большую ошибку.

Он не глядя сунул ноги в свои удобные, давно разношенные сапоги.

И только тогда понял, что один из них вовсе не был пустым.

Гибкое, скользкое, быстрое обвило левую ступню и прежде, чем Зар успел даже вдохнуть, острые ядовитые зубы вонзились в его щиколотку.