Болтливые куклы

Но становиться Вершителем Зар не хотел. И знал это наверняка.

Он был уже достаточно взрослым, чтобы не тешить себя иллюзией, будто жизнь наследника подарит ему продолжение тех счастливых лет, когда отец еще был жив. Зар понимал, какая это огромная ответственность, и насколько трудна жизнь властителя.

Он предпочел бы свободу. Свободу от своего именитого рода - и от радости быть частью семьи, и от тяжести чувства долга.

Он предпочел бы... Но судьба по привычке все решала за него.

Когда Та Хан снова пришел в храмовую беседку для свиданий, Зар твердо решил, что даст ему отрицательный ответ. Но он не успел и двух слов связать, как гость начал рассказывать о делах в Совете, о жизни в городе, об отношениях между родами Основной ветви... И чем дольше говорил Та Хан, тем мрачней становился Зар. С ним давно никто не вел беседу вот так - на равных. И его очень давно так мастерски не загоняли в угол. По всему выходило - если он не согласится выйти на сцену политической игры, то будет просто трусом недостойным своего отца, своего рода и своего истинного имени.

- И что я должен делать? - спросил он, глядя на широкие светлые ладони Та Хана, спокойно лежащие на поверхности мраморного стола. Почему-то эти спокойные руки внушали ему больше доверия, чем все остальное.

- Пока - просто дать свое согласие. Этого будет достаточно. Сейчас - не время для заметных действий. В ближайшие несколько месяцев, а возможно и лет нам для начала предстоит построить тот фундамент, на котором позже вырастет твоя сила.

- Просто согласие? И ничего более?

- Да. Я знаю, что твоему слову можно верить.

Зар невольно фыркнул, не сдержав досады.

- Однажды я уже дал слово, что никогда не буду проявлять притязаний на золотой венец...

- Ты дал его людям своей семьи. Теперь я тоже вхожу в их число и имею право вернуть тебе это слово. И я делаю это, Зар-Фа. А еще я сделаю все, чтобы однажды именно ты стал Вершителем.

- Но... - Зар наконец поднял глаза на своего родича, - но почему?

- Если бы ты видел своих конкурентов, друг мой, ты бы понял это.

С того дня время словно сорвалось с места и понеслось вперед подобно дикому степному жеребцу. Дни мелькали один за другим, и Зар не заметил, как сменился один год, а затем - и другой. Его жизнь больше не казалась ему пустой и нелепой, она обрела смысл. У него появилась цель - пусть отдаленная, но зримая.

Видят боги, он не просил для себя именно этого... Но если судьба так неуклонно толкает его на путь борьбы и великих деяний... то кто он, чтобы спорить с волей высших сил?

Зар не особенно верил в могущество Великой Богини и всех остальных богов тоже, но он чувствовал, что существует нечто огромное и непостижимое, что связывает нити судеб в непредсказуемые узоры. И знал - эта высшая сила уже выбрала для него не только узор, но и форму полотна.

Он стал собранней и спокойней. Он стал сильней и выше. На репетициях ему ничего не стоило удержать на вытянутых руках партнера по танцу. И ничего не стоило стерпеть любую насмешку.

Впрочем... их почти и не стало, этих насмешек. Понемногу мальчишки даже забыли его первое, такое обидное прозвище и называли уже не Водяным, а Белым Змеем. Что гораздо благозвучней и ближк к истине... Да к тому же после той драки с Акатой некому стало вынашивать планы мести или устаивать мелочные каверзы. Сам красавчик так и не оправился до конца - из Дома целителей его отправили прямиком в Скорбную обитель, где жили собиратели подношений для храма. С новым лицом Аката как нельзя лучше подходил на роль уличного попрошайки. А других охотников обижать Белого Змея в танцорской школе больше не нашлось.

Время шло...

После так и не состоявшегося для Зара экзамена еще двое мальчиков - его ровесников - получили право на испытание. И, с успехом выдержав его, покинули ученический дом. Думая о них, Зар всякий раз испытывал в сердце непроходящую боль - он был ничуть не хуже этих двоих (а если уж по правде, то много лучше), но ему второго шанса вырваться в мир взрослых актеров больше не доставалось.

Когда спустя три года после того сокрушительного провала мастер Хо объявил об экзамене для Шена, Зар особенно остро ощутил... нет, не зависть - едкую горечь своего растянувшегося на столь долгий срок поражения.

Но это не помешало ему увидеть на лицах некоторых учеников такие завистливые гримасы, что где-то в груди скользнул едва заметный холод.

Шен Ри был слишком простой мишенью для любого, кто захотел бы его обидеть. А чтобы сорвать экзамен, вовсе не обязательно делать очевидные гадости вроде той змеи. Достаточно, к примеру, случайно не подстраховать вовремя на репетиции. Или ночью подсунуть под одеяло серого скорпиона. И ничем потом не выдать себя, в отличие от глупого Акаты.

Меньше всего Зар хотел, чтобы его младший друг познал ту боль, которую испытал он сам.