Болтливые куклы

Она крепко держала Хекки за руку и, ловко лавируя в потоке людей, шла в ту сторону, где ему бывать еще ни разу не доводилось. Минуя шумный рынок, а затем — несколько оживленных ремесленных кварталов, Жун вывела Хекки к реке.

— Ух ты… — он восторженно уставился на широкий мутный поток, величественно несущий себя меж забранных в камень берегов. — Как здесь… просторно.

— А то! — Жун села на край каменной ограды и свесила ноги к воде. — Это тебе не клетке прыгать целыми днями.

— Да я и не прыгаю, — Хекки сильно задевало, когда сестра напоминала про его несвободу. — Я давно уже в город выхожу. Ну… чаще по вечерам.

— Ага, — хмыкнула Жун, — и в компании со своим дружком-павлином! Я видела.

И когда успела?

— Атэ Хон не павлин, — сердито ответил Хекки. — Он хороший. Мне с ним весело.

— Да уж… С такими всегда весело, — сестра достала из штанов горсть зеленых слив и принялась размашисто кидать их в воду. — Смотри потом не наплачься.

— Но… Почему?

— Потому. Павлин, он и есть павлин. Только собой любуется. А ты ему для пущей красоты нужен. Будь с ним поосторожней, братец.

Хекки даже не нашелся, что ответить. Никогда он не рассматривал свою дружбу с Атэ под таким углом. И этот угол не очень-то ему понравился.

— Ладно, демоны с ним. Я к тебе за другим пришла, — Жун бросила последнюю сливу и обернулась к брату. Она посмотрела на него своим единственным зеленым глазом так пристально и взросло, что Хекки стало не по себе. — Ты уходить не надумал?

Нельзя сказать, чтобы этот вопрос совсем застал его врасплох, но все же Хекки долго молчал, прежде чем ответить.

— Я боюсь, — сказал он, в конце концов. — Ты ведь знаешь, как сурово за это накажут, если поймают потом.

— Не поймают, — небрежно бросила Жун. — Я ведь тебе обещала, что не поймают.

— А почему тебе это так важно? — спросил Хекки, столь же пристально вглядевшись в лицо сестры, как прежде она сама смотрела на него. — Зачем?

Жун покачала босыми ногами над зеленоватой речной водой. Помолчала. Заправила непослушную, чуть вьющуюся прядь за ухо.

— Вдвоем ведь лучше, — сказала она, не глядя на брата.

Обратно в храм Хекки вернулся в полном смятении.

Той ночью он никуда уже не пошел, остался в своей комнате, несмотря на горячие убеждения Атэ Хона, что в одном из лучших домов Тары очень ждут талантливого юного танцора. Уходя, Атэ обозвал младшего друга болваном и сердито захлопнул раздвижную дверь.

Хекки долго смотрел на тонкую деревянную створку с окном, затянутым тканью, и вспоминал слова Жун.

В душе у него боролись силы, которым он не мог дать названия.

Маленькая одноглазая девочка с растрепанными на ветру волосами нарушила и без того хрупкий покой в его сердце.

Хекки хотел, очень хотел оставить храм, стать для нее верным добрым братом, защитником и другом… Но он до ужаса боялся обещанной кары. К тому же… уйти — означало навсегда забыть тех, кто стал ему дорог здесь, в театре. И если без Атэ или белого Зара Хекки смог бы прожить, то Шен значил для него действительно много. Признаваться себе в этом было трудно, но куда деваться? Ведь стоило только подумать о расставании, как в сердце начинала свербеть тихая настойчивая боль. Глухая, как от вчерашнего ушиба, она постепенно вытесняла все остальные мысли и чувства.

Прежде Хекки не особенно задумывался, что значит для него дружба с Шеном. Просто знал — этот человек дорог ему больше, чем все члены родной семьи, вместе взятые. Но при этом легко позволял себе и дерзости, и лукавство, и снисходительные насмешки в адрес друга, который никогда (кроме того раза с книгой) не умел по-настоящему сердиться или обижаться. Став актером, Хекки уже не так сильно нуждался в одобрении Шена и давно не просил его рассказывать волшебные истории. Но, как и прежде, приходил к нему со всеми своими радостями и печалями. Конечно, если был уверен, что старший друг не начнет читать ему морали или слишком уж огорчаться.

Он привык знать, что Шен всегда рядом.

Расстаться с ним? Оставить в прошлом?

Когда Хекки отчетливо и в красках представил себе это, он до крови закусил губу, чтобы не заплакать.

Нет… он не мог.

Шен был для него больше, чем просто друг.

Иногда в сознание Хекки закрадывались мыслишки о том, как было бы интересно увидеть его рядом с собой совсем без одежды… Но он гнал их, совершенно ясно понимая, что такого не случится никогда. Более того, он знал, что никогда не позволит себе даже мимолетно посмотреть на Шена тем особым взглядом, каким одаривал других мужчин. Нет! Ни за что… Хекки прекрасно знал, что его старший друг не создан для подобных отношений. Зато так можно навсегда лишиться его искренней любви старшего брата.

А ему эта любовь была нужна, как воздух.

Другой у него не было.

По крайней мере, до той поры, пока Жун не взяла его за руку на том каменном парапете и не вложила в нее маленький кораблик из цветной бумаги.

Она стала часто наведываться к нему. Всегда без предупреждения, всегда неожиданно, когда даже не предполагал, что увидит ее. Актерская труппа ее хозяина уже несколько месяцев как обосновалась в Таре, и Жун теперь могла заявиться под окно Хекки в любой момент.