Болтливые куклы

Она всегда выбирала момент, когда Атэ Хон оказывался поодаль. Приносила с собой сладости или фрукты, иногда красивые безделицы для поднятия настроения или громкие хлопушки. Хекки едва удержал ее однажды от желания поджечь такую хлопушку прямо в храмовом саду. По части шалостей сестра даже ему могла дать приличную фору.

Сам он тоже всегда припасал для нее маленькие подарки. Красивый кулон с прозрачным камнем, печенье с добрым пожеланием внутри, необычную ракушку… А когда снова приблизилась зима — новые ботинки и теплый плащ. Этот Папаша Ло не особенно следил за тем, чтобы его люди не мерзли…

Жун больше не спрашивала его про побег.

Но Хекки не забывал про их разговор у реки.

Иногда, в те дни, когда жизнь казалась ему особенно глупой и лишенной смысла, он почти совсем решался на бегство. Но, как назло, именно в эти моменты Жун не находила времени заглянуть к своему братцу… А когда она снова появлялась, Хекки уже удавалось справиться с внезапной хандрой. И он снова и снова предпочитал оставить все, как есть.

А потом началась зима, и балаган Папаши Мо покинул город. До самой весны Хекки не видел сестру. Он скучал по ней, но старался не позволять себе лишних печалей. Хекки давно для себя решил, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на грусть-тоску. И потому, когда ему особенно сильно хотелось услышать чуть хрипловатый насмешливый голос Жун, он на всю ночь уходил из храма и вдохновенно предавался наслаждениям и порокам. Сладкий аромат табака, жаркие объятия и вкусная еда вытесняли прочь любые невеселые мысли.

Иногда ему ужасно хотелось позвать с собой Шена, который все еще не имел права выходить за пределы храма и едва ли представлял себе весь размах доступных человеку радостей. Хекки так хотел показать ему какие красивые дома могут быть открыты талантливым молодым актерам, какие интересные люди там встречаются, какие удивительные угощения подаются на этих полузакрытых встречах… Но всякий раз останавливался, стоило лишь пристальней вглядеться в лицо друга.

Не нужны были Шен Ри эти красоты и удовольствия. В отличие от многих других обитателей храма, он был вполне счастлив с той невеликой свободой, которую ему отмерили. Шен послушно ждал того дня, когда ему официально позволят выйти в город… И иногда Хекки почти ненавидел его за эту покорность своей судьбе. Если бы Шен не был так очарован танцем, он знал бы о мире гораздо больше. И, быть может, даже согласился бы бежать из храма вместе с Хекки…

Оставалось только утешать себя тем, что старший друг может измениться, если его очаруют улицы Тары. Но на самом-то деле Хекки понимал — рассчитывать на это не стоит.

А Жун снова появилась в городе, когда весна уже почти перетекла в лето.

Сестра привычно проникла в храм и бесцеремонно разбудила его, спящего после шумной веселой ночи. Хекки проснулся от того, что по спине его, одна за другой, ударяли крепкие зеленые сливы.

В это утро он вдруг особенно ясно осознал, что стоит на самом краю того решения, что зрело в нем столько лет. Глядя на смеющуюся Жун, засевшую в ветвях дерева, Хекки хотел лишь одного — уйти вместе с ней и никогда не возвращаться.

А впереди было целое лето, его пятнадцатое лето.

Если бы только он знал, что оно принесет с собой…

Вскоре после возвращения Жун Хекки попал в дом Тэ Со.

Это было богатое имение с таким количеством комнат, что можно заблудиться. И каждая из них таила возможность с головой окунуться в мир наслаждений. Прежде Хекки даже не предполагал, что в одном доме можно собрать столько мягких подушек, курительных кувшинов и предметов для любовных утех. И это не говоря о роскошной коллекции вин.

Разумеется, в имении Тэ Со он оказался вместе с Атэ. Старший друг и сам лишь недавно стал посещать так называемые 'творческие собрания', что проводились в этом доме. И не преминул позвать Хекки с собой, как только стал там в достаточной мере 'своим'.

Молодой и красивый Тэ Со был богат и охоч до удовольствий. Проматывая состояние своего не так давно почившего отца, он создал вокруг себя атмосферу бесконечного праздника, где упомянутое 'творчество' существовало лишь для прикрытия. Да, в дом Со почти каждый день приглашались художники, поэты, танцоры и музыканты, но все эти встречи заканчивались одинаково — большой попойкой и томными стонами, доносящимися из каждой комнаты. Понадобилось менее года, чтобы владения юного Тэ приобрели довольно скандальную известность.

Оказавшись там в самый первый раз, Хекки надеялся остаться незамеченным — даже для него, большого охотника до развлечений, в этом доме оказалось слишком много людей, табачного дыма и недвусмысленных взглядов.

Но отсидеться в углу ему не удалось — почти сразу Атэ Хон выловил в клубах дымовой завесы чуть пьяного хозяина и представил ему нового гостя. Черноглазый, ярко разнаряженный Тэ Со впился в Хекки пронзительным долгим взглядом и уже в следующий миг властно поманил за собой к одной из дверей.