Бомарше

Когда Бомарше метался по Парижу, торопясь поспеть с одного делового свидания на другое, он узнал, что его старый друг Луи де Бурбон, принц де Конти, при смерти. Принц, которому не было еще и шестидесяти, всегда жил на износ, не щадя ни тела, ни души. Он делил свое время между политикой, коллекционированием всяческих раритетов, общением с друзьями и теми радостями, о которых Колетт говорила, что назвать их плотскими было бы легкомысленно. Конти занимал в сердце Пьера-Огюстена такое же большое место, как и Пари-Дюверне. Сын кабатчика, ставший королевским банкиром, и принц крови, склонный к фронде, - оба они горячо полюбили Бомарше и до конца оставались ему верны. Однако не стоит продолжать этого сравнения. Если Пари-Дюверне был Вотреном Бомарше, то Конти был, скорее, его ном. Надеюсь, разница понятна! А вместе с тем и общность, но я оставлю вам удовольствие самим ее обнаружить. Здесь можно было бы так же заметить, что, привязываясь к двум мужчинам на много лет его старше, Бомарше явно искал отца, что, впрочем, неудивительно для человека, который был неизвестно чьим сыном. Чтобы специалисты по - Бомарше, которые знают, как горячо Пьер-Огюстен любил старого г-на Карона, не ахали, я еще раз повторю, что сын может обожать своего отца, нимало притом не уважая его, и наоборот. Все это, однако, не выступает с полной ясностью, остается как бы за гранью сознания. Тогда, скажут мне, зачем об этом говорить? Да как раз из-за творчества, корни которого тоже уходят в подсознание. Короче, Конти ждал последнего визита Бомарше. И дождался, даже двух. После первого визита родные Конти умоляли Пьера-Опостена уговорить своего друга принять последнее причастие, так как считали, что принц не может покинуть этот мир, не получив отпущения грехов. Бомарше, который отличался не большим усердием в вере, чем умирающий, тем не менее взялся за возложенную на него миссию. Он вернулся в комнату больного и уговорил своего старого друга не захлопывать дверей перед носом парижского архиепископа. Так Конти получил последнее благословение. Но не будем пытаться вникать в это глубже. Кто из нас отлит из одного металла? Ведь тот маленький мальчик, который в свободные дни бегал в Венсен слушать, как старый монах, угощая его чашкой горячего шоколада, рассказывал о боге, тоже был Бомарше. Что до Конти, то он умер 2 августа.

"Я не могу выразить своего горя, оно безмерно", - писал Бомарше на следующий день Верженну. Но ему надо было, не откладывая, снова браться за дела: "В мое отсутствие все идет шиворот-навыворот". Надо было, подстегивать Морепа, чтобы тот, в свою очередь, воздействовал на генеральных контролеров, победить сопротивление Сен-Жермена, который отказывался поставлять "пушки из бронзы", договориться с Сартином о комплектовании судовых экипажей, вести переговоры с испанским послом, чтобы как можно скорее получить вторую часть обещанной суммы (что произошло 11 августа), уйти от соглядатаев лорда Стормонта, следовавших за ним по пятам и, к слову сказать, обнаруживших местонахождение Сайласа Дина ("господин" Дин сообщил мне вчера, что за ним шпионят"); и, действуя совместно с Верженном, удерживать короля в том же умонастроении, вопреки козням английского клана.

Стормонт не ошибался, умножая свою бдительность, потому господин де Бомарше в три раза увеличил обороты своей фирмы. Между 10 и 15 августа он обязался нанять; тех, кого мы теперь, прибегая к эвфемизму, называем военными инструкторами, иными словами, офицеров, большей частью артиллерийских для совета и военной помощи повстанцам. Бомарше добился от Верженна обещания, что он закроет глаза на отправку в Америку двух или трех офицеров, на самом; же деле он нанял их не менее пятидесяти и сразу же отправил за океан. Некоторые из этих офицеров, как, например, маркиз де Ларуэри, отличились в Америке до прибытия Лафайета, и Вашингтон наградил их прямо на поле боя. Когда первый экспедиционный корпус был сформирован, Бомарше написал конгрессу: "Еще до того, как вы получите мои первые грузы, в Филадельфию прибудет офицер, прекрасно разбирающийся в артиллерии и в инженерном деле. Его будет сопровождать группа офицеров-артиллеристов и пушечных мастеров".

За ту же неделю ему пришлось организовать филиал торгового дома, занимающийся только импортом: "Столько вещей здесь необходимо согласовать, не говоря уже о регулярных поставках сырья, сукна и полотна мануфактурам, что это вынуждает меня нанять новых работников. Это политико-коммерческое предприятие разрастается до огромных размеров, и если я не найму большого числа новых помощников, то просто потону в нем вместе с моим немногочисленным штатом".