Бомарше

Его собственная жизнь редко была безупречной, и промахи его никогда ему не прощались. Хотя имя Бомарше занимает достойное место в ряду французских драматургов и слава его огромна, его литературная деятельность была всего лишь эпизодом столь многогранного жизненного пути, что о нем следовало бы рассказать, даже если бы Бомарше не создал своих пьес. Наряду с биографией Мирабо, которую я написал ранее, биография Бомарше открывает нам интереснейшие страницы истории французского общества XVIII века. Жизнь этого человека коснулась всех социальных слоев — от простолюдинов до короля, разворачивалась на фоне самых разных декораций — от мастерской ремесленника до Версальского дворца; он узнал, что такое суд и тюрьма, был сочинителем, музыкантом, судьей, аферистом, памфлетистом, тайным агентом, поставщиком оружия для армии, издателем, истцом и ответчиком, заговорщиком.

Этот вихрь событий, в котором переплелось множество сюжетов для приключенческого романа и комедии нравов, вместе с тем оказался тесно связанным с историей Франции, и роль Бомарше в этой истории была отнюдь не последней: этот учитель музыки дочерей Людовика XV, выступивший против произвола продажных судей, по всей видимости, оказал решающее влияние на то, что в 1774 году во Франции были восстановлены прежние парламенты. Именно эта заслуга в большей мере позволяет поставить имя Бомарше в один ряд с именами творцов революции, чем смелость его пьес, тех пьес, что натолкнули его на мысль о необходимости защиты авторских прав, для чего он создал Общество драматургов. Но эти аспекты его деятельности, как бы интересны они ни были, меркнут рядом с той ролью, которую Бомарше играл в международной политике: начав поставлять оружие восставшим американским штатам в то время, когда Людовик XVI все еще не решался вступить в конфликт, Бомарше одним из первых поддержал борьбу американцев за независимость, их дело нашло горячий отклик в его душе не только из-за его любви к свободе, но и из-за вечного его стремления к большим барышам.

Торговля оружием, которой он занимался параллельно с драматургией, стоила ему трагических минут во время революции: мало кто помнит, что Бомарше оказался жертвой Конвента и влачил нищенское существование в вынужденной эмиграции.

Даже простое перечисление столь разных сторон деятельности Бомарше способно возбудить интерес к его необыкновенной судьбе, судьбе самого остроумного человека своего времени, парижского мальчишки, всегда готового пустить стрелу в мишень, дельца, чья порядочность, порой не без причины, ставилась под сомнение, и, наконец, беззастенчивого волокиты.

Вслед за другими историками я не смог отказать себе в удовольствии заняться описанием жизненного пути Бомарше. Работая над своими предыдущими книгами, я не раз встречал его имя: то на его ходатайствах в качестве судовладельца морскому министру Франции маршалу де Кастру, то на его докладах королю Людовику XVI, побудивших последнего благосклонно отнестись к вопросу о независимости Америки. Эта выдающаяся личность произвела на меня слишком сильное впечатление, чтобы я мог забыть о ней, и я утвердился во мнении, что, хотя именно талант драматурга прославил Бомарше, вся его остальная жизнь настолько увлекательна, что достойна описания.

Надеюсь, эта книга явится доказательством моей правоты и читатель сможет разделить со мной то удовольствие, с которым я писал ее.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВВЕРХ ПО СОЦИАЛЬНОЙ ЛЕСТНИЦЕ ( 1732–1770 )

Глава 1 СЕМЕЙСТВО МЕЛКИХ БУРЖУА (1698–1732)

Отмена Нантского эдикта в 1685 году стала ключевой датой в истории Франции. В этот день король, слишком уверенный в своей власти, нарушил обещание, данное самым великим из его предков. Тогда как Генрих IV первым пошел на уступки ради восстановления единства французской нации, нарушенного в результате Религиозных войн, а Ришелье продолжил это дело, добившись того, что мятежники-гугеноты перестали представлять политическую угрозу государству, Людовик XIV, движимый гордыней и жаждой власти, поднял руку на свободу вероисповедания. Одним росчерком пера он обрек на изгнание или вероотступничество значительную часть французской нации, возможно, самую ее достойную часть, ненавидевшую произвол и деспотизм. И с этого момента более миллиона французов, подвергавшихся систематическим издевательствам, оказались перед жестоким выбором: отречься от своей веры или покинуть родину.

Многие представители этого угнетенного меньшинства предпочли сохранить свою веру, отказавшись склонить голову перед тираном. Сотни тысяч французских гугенотов покинули родину, они поступили на службу к иностранным монархам, отдав им свои таланты и знания. В первую очередь уезжали люди, способные с помощью богатства или связей устроить свою жизнь на новом месте, за ними потянулись те, кто ничего не имел и мало что терял, меняя нищенское существование на родине на такое же на чужбине.