Бомба для братвы

Но тут авторитеты увидели стойки с визитками, на которых очень хорошим шрифтом на первоклассном полиграфическом оборудовании были напечатаны их имена и реквизиты.

«Гоша Архангельский».

«Бузуй из Иркутска».

«Лёвчик Рваный из Надыма»…

— Ха! Вот он же я, — обрадовался как ребенок Лёвчик Рваный из Надыма, рассмотрев на одной из табличек свою фамилию. — Но я же не там, я — здесь. Гони мне сюда мою ксиву. И папку тоже. Ха! Тут же еще и на ручке тоже я! Ну ваще!

Авторитеты радостно передавали друг другу именные визитки, чашки, папки и пепельницы.

Из боковой дверцы бесшумно выступили молоденькие, в юбках, начинавшихся в области груди, официантки. И, поддерживая подносы с прохладительными напитками, прошли каждая к своему креслу. И, сильно наклонившись, поставили подносы на стол.

— Приятного вам аппетита!

На груди у каждой официантки была прикреплена визитка с ее именем и фотографией. И с именем каждого авторитета.

— А на хрена нам знать, как их зовут? — спросили авторитеты.

— На случай, если вас будет мучить жажда. Ночью.

— Так они тоже?

— Да, они тоже входят в презентационный набор. Папки, ручки, кружки и они. Все это вы можете использовать по своему усмотрению. Все это оплачено.

— Ну, Мозга! Ну, башка.

— Да! — негромко, но так, что его все услышали, сказал Мозга. — Пора приучаться к по-настоящему роскошной жизни. К достойной нас жизни. Хватит разговаривать в случайных банях, на квартирах и прочих хатах. Пора выходить на мировой уровень сервиса. Пора надевать смокинги!

Авторитеты взглянули на свои разномастные малиновые пиджаки и «адидасовские» спортивные костюмы.

— Не пыли. Толкуй по делу. Если у тебя есть дело. И уже кончилась пыль. За одежду нам базара не надо. Ты не Славик Зайцев, а мы пришли не в ателье, — сказал ростовчанин.

— Я пригласил вас не для того, чтобы говорить за красивую жизнь, — принял пас Мозга. — За нее не надо говорить. Ее надо наблюдать. Вокруг и перед вами. И ее нужно иметь. Кто и как хочет. И лучше иметь много и часто. Чем ничего и редко. Жизнь коротка, и то, что не сумел иметь вчера, уже не успеешь наверстать послезавтра…

Авторитеты одобрительно закивали. Это было достойное начало речи. Очень витиеватое. И очень понятное. По сути понятное.

— Я пригласил таких уважаемых людей, как вы чтобы обсудить, как нам жить дальше. Как нам жить дальше лучше, чем прежде.

И я хочу задать вам несколько вопросов, в ответах на которые я уверен. Но задать которые обязан, чтобы узнать мнение каждого.

Скажите мне, чем отличаемся мы, которых преследует государство, от тех, кто им правит?

— Ничем, — сказали авторитеты.

— Лишь тем, что они берут больше и не несут за это никакой ответственности. Мы трудимся. Мы берем кошельки у отдельных граждан. Честно берем. Рискуем при этом потерять свободу, потому что это наша профессия.

Они забирают деньги из кошельков у всех граждан сразу. И значит, в том числе у нас. Потому что десять лет назад в том взятом кошельке мы могли найти гораздо больше хрустящих купюр, чем теперь. Они берут барыш, не работая и ничем не рискуя. Они берут чужое. Берут у своих. Значит, они…

— Беспредельщики, — согласились авторитеты.

— Они беспредельщики. И это главная их вина. Но не последняя их вина.

Работая на нашей территории и собирая на ней наши бабки, они не хотят отстегивать нам проценты. Они не чтут общих законов. Равно как не чтут установленных ими самими законов. Они не признают никаких законов…

— Не признают, — подтвердили авторитеты.

— В отличие от своих предшественников, они разрешили бизнес. И разрешили собирать дань с цеховиков. Спасибо им за это. Но они создали неравные условия для бизнеса. Нам позволили откусывать сухие корки, в то время как себе они смазали с бутерброда все масло. И сняли весь сыр. Я скажу вам так — они для того и разрешили брать нам и брать всем, чтобы, пользовавшись этим разрешением, взять больше всех. Они замутили воду, зная, где водится самая жирная рыба.

Мы составляли наши капиталы трудом и риском. Составляли годами. И все равно имеем меньше того, что они получили в считанные дни. Мы не имеем пятнадцати миллиардов долларов на нос, как имеют многие из них.

— Это верно, мы имеем меньше. И это меньшее мы добыли труднее.

— Мы правильней их. Потому что мы не такие жадные. Мы берем только деньги и вещи. Они берут заводы и трубопроводы.

Мы честнее их. Потому что изымаем бабки у людей, у которых они есть и которые умеют зарабатывать новые бабки. И вкладываем эти бабки в промышленность и услуги, тем стимулируя экономику. Потому что нам нужна здоровая страна с зажиточным населением. Мы думаем о будущем. И оттого оставляем наши бабки здесь.

Они берут у нашей Родины, опустошая ее недра, которые не восстанавливаются. И отдают это за кордон. Они продают то, что уже не вернется никогда. Они черпают из кувшина, в который ничего не добавляют! Они опустошат кувшин и уедут. Они разоряют страну, в которой жить нам!

— Они пилят сук, на котором сидят другие, — согласились авторитеты.