Бомба для дядюшки Джо

Я, может быть, только тогда впервые поняла, что слово Игоря Васильевича — закон для очень, очень многих, что требования его выполняются сразу и беспрекословно.

Телефонный разговор закончился. Игорь Васильевич улыбнулся, стал вновь привычным и извиняющимися голосом сказал:

— С чужими иначе нельзя, уважать не будут».

Это — с чужими… А со своими Курчатов шутил и подтрунивал чуть ли не ежеминутно.

Впрочем, может возникнуть вопрос: а кого именно Игорь Васильевич считал «своими»? Физик Дмитрий Блохинцев как-то вспомнил про отношения Курчатова с Авраамием Павловичем Завенягиным, грозным генералом МВД, заместителем самого Берии:

«При составлении важного документа (а эти документы нередко адресовались Сталину) Игорь Васильевич и Авраамий Павлович любили поддёрнуть друг друга критическими замечаниями:

— Товарищ генерал! Позвольте заметить, поставленная вами запятая здесь противоречит грамматике!».

Кирилл Щёлкин:

«Игорь Васильевич очень любил выражение „Поработать над собой“. При утренней встрече часто, смеясь, спрашивал: „Ну, как.? Хорошо поработал над собой?“ При прощании: „Не забудь поработать над собой!“ Или: „Ну, теперь надо поработать над собой!“ Это означало, что надо идти спать».

А вот свидетельство доктора медицинских наук Ангелины Гуськовой:

«Любил шутки и розыгрыши и сам веселился, вовлекая в них своих учёных коллег и помощников. Переоденет, бывало, необычно академика Воробьёва А.П. и говорит с ним по дороге только по-английски, заверяя окружающих, что это такой экстравагантный иностранец.

Весело подшучивал Игорь Васильевич над попытками учёных коллег «починить электроосвещение» в коттедже, а когда они «огрызались», что «лучше бы он — физик — это сделал», отшутился, что «физики, по крайней мере, критически оценивают свои способности». Шутил весело, по-доброму, не обижая людей.

Очень редко говорил о ком-то иронически, без теплоты. Но были и такие известные персонажи с меткими определениями, как «армянский философ» и другие, которые тоже запомнились.

В руководимом им учреждении — и это отнюдь не в «демократическое время» — был создан своеобразный негласный устав, нравственный кодекс, безотказно действовавший, но лишь потом оценённый людьми в своей принципиальной основе как совершенно необходимый и сыгравший огромную роль в повседневной жизни научного коллектива».

Мнение Кирилла Щёлкина:

«В шутках, прозвищах, каламбурах Игоря Васильевича всегда был виден ум, находчивость, уважение к людям. Но где-то совсем рядом проходила чёткая граница между юмором, весёлостью и суровой строгостью. Неприятно чувствовал себя тот, кто вынуждал Игоря Васильевича перейти эту границу!».

Один курчатовский розыгрыш запомнился Павлу Немировскому: