Бомба для дядюшки Джо

Семи лет не прошло с того сентябрьского дня 1942 года, когда Сталин подписал Распоряжение ГКО № 2352сс «Об организации работ по урану», а на полигоне № 2 (в 170 километрах западнее города Семипалатинска) прогремел грозный ядерный взрыв. Дело, которому посвятил всего себя Игорь Курчатов, завершилось блестяще — подлинным триумфом!

Курчатовский «секретарь» Дмитрий Переверзев писал:

«Семь лет Игорь Васильевич не был в отпуске. Только в 1952 году у него появилась такая возможность, и он сразу же отправился в Крым».

Об отпуске, который Курчатов провёл в Крыму, Дмитрий Переверзев впоследствии рассказывал:

«У Курчатова всегда и на всё был свой метод, который зависел от обстановки и от времени. Бородатый великан неизменно привлекал внимание окружающих. Тогда он уговорил меня отпустить бороду.

— А что, — говорил он мне, — будем ходить вдвоём: никто не узнает, кто ты, а кто я.

И каждое утро, просыпаясь, я находил у себя на столе записочку: "Смотри, не брейся! " А когда я не выдержал и побрился, Курчатов да. же как будто обиделся:

— Зачем ты это сделал? Побриться и в Москве можно было».

Каким контрастом выглядит на фоне курчатовской демократичности хмурая суровость другого атомного руководителя. В 1951 году на уральский комбинат № 817 снова прибыл Берия. Это посещение запомнилось инженеру Борису Броховичу:

«Запущен второй реактор „АВ-1“. На площадку приехал Берия. Он прибыл вечером в сопровождении Курчатова, директора „АВ-1“ Семёнова и свиты.

Игорь Васильевич выглядел усталым и сильно взволнованным. Приезд Берии планировался днём, а не поздно вечером. Днём смена была приодета во всё чистое, глаженое, а у вечерней смены спецодежда грязная да и рваная.

Докладывали Берии Игорь Васильевич и Н.А. Семёнов. Берия спросил меня:

— Как работаете?

Я ответил, что все параметры в норме — нормально. Он подошёл к панели температур охлаждающей воды, на которой мигали лампочки ТК, имеющие заданную и большую температуру, и спросил:

— А ты можешь сделать, чтобы все лампочки горели?

Я ответил:

— Могу.

Поставил задатчик на температуру ниже входной воды. Запустил панель, зажглись все, кроме трёх лампочек. Берия посмотрел и спросил:

— Почему не горят?

Я ответил:

— Сейчас позову инженера КИП, и он ответит.

Пришёл инженер и говорит:

— Нет запасных лампочек в отделе снабжения, из Москвы не поступали.

Берия:

— Почему?

Вызвали начальника службы КИП Лопатухина, ленинградца, ростом 1,95. Лопотухин подтвердил, что не поступали лампочки, и стоит перед Берией.

Вдруг Берия спрашивает:

— Ты почему на меня сверху вниз смотришь?

Смотрю, Лопотухин подгибает колени, и уровень его лица становится на уровне лица Берии.

Всё это время я не спускал глаз с лица Игоря Васильевича, У него от напряжения и волнения было вытянутое напряжённое лицо, напряглись вены и дрожали руки, с которыми он не мог справиться.