Бомба для графини

Платон открыл глаза и поразился – кругом была черно. Он не успел понять, где находится, как мокрая тряпка вновь скользнула по его лицу, но теперь он уловил и частое дыхание. Собака! Ричи! Горчаков мгновенно вспомнил всё, что случилось, и ужаснулся. Он лежал на теле жены, и оно было до странности вялым. Платон попытался встать, не потревожив Веру, и, когда поднялся, понял, что темнота уже не так непроглядна. Рядом на полу лежал почти засыпанный фонарь, но свеча за его стеклом ещё горела. Платон поднял фонарь, склонился над женой. Вера лежала на боку, как-то странно подвернув под себя одну ногу. Неужели сломала? Платон быстро ощупал шею, руки и ноги жены. Всё оказалось целым. Он осторожно положил Веру на спину и с надеждой вгляделся в её лицо.

– Велл, очнись! Ну пожалуйста! – взмолился он.

Перемазанный пылью Ричи высунулся из-под его руки и лизнул свою хозяйку в лицо.

– Фу, – прошептала Вера, отворачиваясь от собачьей ласки.

Платон приподнял жену за плечи и попросил:

– Посмотри на меня, милая.

Вера послушно открыла глаза и прошептала:

– Платон?

– Да, это я… Попробуй встать. Я помогу тебе.

Вера покрутила головой, а потом с помощью мужа поднялась.

– Кажется, всё хорошо. А что случилось?

Платон не знал, как отнесётся жена к неприглядной правде, но выбирать не приходилось, и он сказал:

– Кто-то взорвал шахту. Сначала заманил вниз щенка, подбросив в штольню жареного цыпленка. Когда ты спустилась, преступник поджёг запалы.

Вера потрясённо молчала. Платон прижал её к себе и нежно погладил по голове.

– Ничего, милая. Марфа и Татаринов не успели далеко уехать. Они быстро вернутся и начнут работы по расчистке.

– Ты думаешь, шахту можно расчистить?

– Конечно! Как без этого? Соль – порода рыхлая, её выберут, и мы поднимемся на поверхность.

– Когда выберут? – уточнила Вера, и муж услышал в её голосе отчаяние. – Через три дня, через месяц, через год?..

– Будем надеяться на лучшее, пока мы можем только ждать.

– Ты не понимаешь! – вскричала Вера. – Я не могу сидеть и ничего не делать. Я должна спасти своего малыша!

– Какого малыша? – не понял Платон. Они находились здесь вдвоём. Нельзя же считать ребёнком собаку!

– Я забеременела в нашу брачную ночь, а теперь я должна выносить и родить малыша.

Платона будто ударили под дых. Его жена ждала ребёнка, а он бросил её и теперь пожинал плоды своей глупости. Чья-то злонамеренная воля хотела их уничтожить… Ну, уж это – через его труп! Платон притянул Веру к себе. Обнял.

– Всё будет хорошо, я обещаю, – твёрдо сказал он. – Ты доносишь и родишь нашего малыша, а я буду счастливейшим отцом на свете.

Тихий вздох у его груди стал Платону ответом. Успокаивая Веру, он постоял ещё чуть-чуть, а потом предложил:

– Свеча пока горит. Давай попробуем дойти до лестницы и посмотрим, что там творится.

Платон поднял фонарь повыше и повёл жену обратно. Ричи метался у их ног.

Весь пол был усыпан глыбами рухнувшей с потолка соли, но Горчаковы, хоть и медленно, продвигались в нужном направлении. Увидев наконец арку туннеля, Платон понял, что лучше было бы вовсе не приводить сюда жену. Вместо полузасыпанного, но выхода они увидели сплошную серо-коричневую стену. Выходившая на поверхность камера обрушилась полностью.

Услышав за спиной стон, Платон осознал, что Вера всё поняла. Она покачнулась и неосознанным жестом прикрыла живот. Отчаяние опалило Платона: его жена и ребёнок были обречены. Их всех сочтут погибшими, а даже если и станут искать, откопать камеру смогут лишь через пару месяцев. Он не раз смотрел смерти в лицо, но сейчас рядом с ним стояла его беременная жена. Горчакову вдруг показалось, что он вновь попал на войну и опять решается вопрос жизни и смерти. Нужно найти выход, и Платон его обязательно найдет!..

Почему-то вспомнилось, как горели запалы. В шахте кто-то заложил порох, а потом поджёг его. Мужики не смогли бы это устроить, взрывное дело – штука сложная, чтобы так точно обрушить камеру, надо быть настоящим мастером.

Мастер?.. Этот Шапкин появился в Солите недавно. Прежде ни Вера, ни Марфа его не знали. Может, Шапкина подкупили враги или, вообще, прислали специально…

– Велл, вспомни, кто сегодня спускался в шахту? – спросил Платон.

– Как обычно, мои работники, – не поняла вопроса Вера.

– Я имею в виду достаточно образованного человека.

– Не было никого такого. Если только меня и Щеглова можно отнести к таким людям. Но Пётр Петрович в шахту не лазил – он на платформе стоял. Татаринов и Марфа приехали, когда уже работы закончились. Да и они и не спускались вниз.

– А твой мастер?

– Но он ещё вчера уехал домой. Все близлежащие штреки мы укрепили, да и шахту хотели закрыть дней на десять, вот Шапкин и отпросился – с семьёй повидаться. А почему ты спрашиваешь? Подозреваешь его?

– Возможно, – отозвался Платон. Совпадение или нет, что этот Шапкин уехал накануне покушения? Мастер мог заявить об отъезде, а на самом деле спрятаться в шахте и подготовить взрыв. Но пока это были лишь домыслы. Теперь следовало найти факты. – Милая, где сейчас Щеглов? – спросил Платон у жены.