Бомба для графини

«А ведь Бунич мог бы мне многое объяснить», – часто размышляла Марфа. Поведение соседа ей откровенно не нравилось. Тот не захотел помогать, не пригласил Веру Александровну в свою солеварню и лишь посмеивался, шутливо намекая, что соль – дело неженское. Ну и графинюшка тоже хороша – как говорится, закусила удила. Могла бы и настоять, не секрет ведь, что Бунич её обхаживает, но та – гордячка, до всего сама дойти хочет.

Хозяйка выселила из кухни Осипа, а сама заставила плиту сковородками и плошками, где промывала и выпаривала соль. Сейчас из трубы её флигеля валил густой чёрный дым. Марфа постучала и толкнула дверь. Ей навстречу вышла горничная Дуняша и, привычно кивнув в сторону кухни, сообщила:

– Я барышне уже напоминала про ужин, а она только отмахивается.

– Ничего, еда ещё не остыла, – успокоила её Марфа и прошла в кухню.

Вера с большой тетрадью и пером в руках склонилась над плитой, рассматривая одну из сковородок. Услышав шаги, она подняла голову и улыбнулась Марфе.

– Лучше всего березовые дрова проложить сухой соломой, – объяснила она, как будто продолжая начатый разговор. – Тогда рассол быстро выпаривается. Но, чтобы получить солидный доход, нужно, чтобы одновременно горели с десяток печей. Значит, надо строить большой дом. Или сначала сложить печи, а потом вокруг них построить стены?.. Интересно, а как Бунич сделал?

Марфа пожала плечами. Она на соседской солеварне тоже не бывала. Вера напомнила:

– Он, кстати, никогда не говорил, что на его земле есть шахта. Одно имение нашей семьи находилось в районе большой солеварни под Петербургом. Мы с братом ездили смотреть, как получают соль, так там растворы черпали из колодцев и водой выгоняли по трубам из земли. Я считала, что и Бунич делает так же. Но если у него такая же шахта, как у нас, то он, наверное, получает соль по-другому.

– Но что же ещё можно здесь придумать? Как всегда поступали, так и он делает. Столовая соль белая и мелкая, а в шахте она отламывается от стен каменными глыбами. Всё равно её нужно растворять, промывать и выпаривать.

Вера подняла со стола кусок соляного камня размером с хороший мужской кулак.

– Не скажи! – возразила она. – Вот посмотри, я легко поскребла этот камень ножом. Ты видишь, что он сразу стал белым. А если я его залью водой, он растворится, но серого налёта на поверхности рассола не будет. Нашу соль не нужно промывать, она и так чистая. Вот если бы эти крупные куски можно было размалывать на мельнице, чтобы получать мелкую соль – нам не понадобились бы ни дрова, ни печи. Ты представляешь, какую бы это принесло прибыль?

– Но жернова не справятся с такими камнями.

– А если камни сначала размельчить, и пропускать на помол не на одной паре жерновов, а на двух или трех?

– Ну, измельчать можно и вручную, – согласилась Марфа, – а про жернова надо подумать. Наверное, сделать сначала между ними большой просвет, а на второй паре – обычный, как для муки.

– Вот видишь, ты уже со мной согласна. Надо бы это всё попробовать. Завтра нарубим побольше соли и повезём её на мельницу. Если получится, то у нас будет самая дешёвая соль, тогда мы чуть-чуть скинем цену против других и сможем продавать сколько захотим.

– Ну, так ведь это будет завтра, – усмехнулась Марфа, – а сегодня ужинать давно пора. Как бы подогревать не пришлось.

Вера засмеялась:

– Прости! Я совсем забыла. Не могу ни о чём больше думать. Коли выйдет, тогда мои испытания с разными дровами станут ненужными. Кстати, помнишь, Бунич просил у меня дрова для своей солеварни? Значит, он до такого не додумался.

– Или у него нет соляной шахты, и он выкачивает рассол из земли, как и все остальные, – парировала Марфа. Она взяла хозяйку под руку, вывела из кухни, и они наконец-то отправились ужинать.

Вот только сделать это спокойно девушкам не удалось. У флигеля управляющего их ждал сюрприз: возле крыльца топтался высокий тучный военный в уланском мундире. Завидев Веру, незваный гость расплылся в улыбке и устремился ей навстречу.

– Ваше сиятельство, – начал он, – я послан вашим дядюшкой, чтобы узнать, как обстоят здесь дела. Позвольте представиться – граф Иван Петрович Печерский, личный порученец генерал-лейтенанта Чернышёва.

От этих слов Вера окаменела. Липкий, всепоглощающий страх, как это уже было в ночь после взрыва, накрыл её с головой. В глазах замелькали чёрные круги, а мир вокруг стал ярко-алым, будто бы в отблесках пожара. Чтобы не упасть, пришлось вцепиться в руку Марфы. Тишина вокруг стала звенящей, а молчание неприлично долгим. Жутким усилием воли Вера заставила себя открыть рот:

– Да что вы, сударь?.. Зачем?.. С чего бы это? – пробормотала она.

Улан растерялся, он явно не ожидал такой встречи. И Вере сделалось стыдно. Чего уж этого-то пинать? В их противостоянии с «дядюшкой» улан – человек подневольный – был совсем ни при чём. Вера виновато вздохнула и… пригласила гостя на ужин.

– Благодарю! Почту за честь, – обрадовался визитёр. В его словах слышалось облегчение.