Бомба для графини

Теперь крошечный цветочек лиловел на кончике её указательного пальца. Она протянула руку Платону, он взял её ладонь и слизнул заветную звёздочку языком. Его губы охватили Верин палец тёплым кольцом, а язык погладил подушечку. По Вериной руке жидким золотом растекался жар. Всё выглядело почти пристойно, но это «почти» оказалось мостиком в запретную страну, и почему-то вдруг страшно захотелось броситься с головой в опасный омут. Но Вера отняла руку, а её жених отступил и серьёзно поблагодарил:

– Спасибо, Вера Александровна, вы подарили мне счастье!

Эта фраза прозвучала так двусмысленно, что Вера растерялась. Что за игру затеял с ней этот ловелас? Как можно толковать его слова? Нельзя же всерьёз относиться к тому, что единственным условием вступления в брак для него был съеденный цветочек сирени. Вера терпеть не могла положений, когда чего-то не понимала, поэтому сразу вскипела:

– Я уверена, что вы сейчас пошутили, – отчеканила она. – Но я собиралась обсудить важные вопросы и услышать ваши требования к нашему союзу.

– У меня нет требований, есть только просьбы, – успокоил её Платон.

– Ну хорошо. Какие?

– Их немного. Я просил бы вас обвенчаться как можно скорее и переехать в Хвастовичи, так будет безопаснее. И вторая просьба – никуда не выезжать без охраны.

– И это всё? Я думала, что мы будем обсуждать наши взаимоотношения после свадьбы.

– Неужто? И о чём же вы собирались поговорить? – полюбопытствовал Платон.

Беседа скатилась на весьма сомнительную дорожку, но Вера настроилась победить во что бы то ни стало и мгновенно вывернулась:

– Не знаю. Я думала, вы что-нибудь потребуете…

– Я уже всё сказал. Может, мы обсудим теперь дату и место свадьбы?

Вот это да! Вера одержала победу, да к тому же без видимых усилий: её условия приняты, а у неё самой попросили лишь вполне разумных уступок. Теперь можно было и в великодушие поиграть…

– Предлагайте вы, – разрешила она.

– В ближайшее воскресенье в домовой церкви Хвастовичей.

Не слишком ли быстро? Но отступить теперь стало бы проявлением трусости, и Вера с достоинством кивнула:

– Я согласна. В три пополудни, в воскресенье. А теперь пойдёмте в дом, Марфа уже, наверное, бегает между флигелями, пытаясь пригласить меня на ужин.

– Вы уверены, что она не испугается, найдя сразу двоих? – уточнил Горчаков.

– Будет только рада. После нападения она сама не своя: всё твердит, что в доме должен быть мужчина.

– Ваша помощница мудра не по годам, – констатировал Платон. Он вдруг увидел себя со стороны – идущим в тёплых и благоуханных майских сумерках под руку со своей судьбой, и почему-то вдруг наивно поверил, что обязательно будет счастлив.

Юные графини ди Сан-Романо прибыли в Солиту за два часа до венчания. Расцеловав Веру, они сразу же забросали её вопросами:

– Какая будет фата?.. Где платье?.. А украшения?..

Но невесте даже не пришлось отвечать – всем командовала Марфа. Она подвела сестричек к кровати, где на покрывале лежали кружевной шарф и великолепное шёлковое платье цвета лаванды. Его тайком засунула на дно баула старшей сестры упрямица Надин. Поначалу Вера рассердилась на неё за такое самоуправство, но теперь была сестре очень благодарна.

– Ух ты, английское! – восхитилась Полина. – Я знаю такие платья, мама купила себе целых три. Но это ещё красивее, оно сплошь вышито гладью!

Однако Марфа не допустила лишних разговоров, а наоборот, поторопила:

– Пора уже одеваться, вдруг прическу помнём, нужно иметь запас времени, чтобы всё поправить.

Вера просунула кисти в рукава, Платоновы сестрички помогли ей натянуть лиф и расправить юбку, а Марфа застегнула на спине ряд мелких, обтянутых атласом пуговиц. Сегодня Вера причесалась по-московски: локоны до плеч и скрученная в пучок коса на затылке. Платье надели так удачно, что причёска не помялась, и довольная Марфа накинула на невесту шарф, оставив локоны открытыми.

– Вот так! Гляньте-ка…

Вера повернулась к зеркалу. Она себе понравилась. Платье сидело великолепно, да к тому же подчёркивало необычный оттенок её глаз. Тонкий кружевной шарф казался ещё белее на фоне чёрных волос, а непокрытые локоны чётко обрамляли её спокойное лицо. Вера любовалась своим привычным образом – безупречной столичной аристократки. Всё получилось вполне достойно.

– Я готова, можно ехать, – сообщила она.

– Как это? – удивилась Полина. – А украшения?

– У меня их нет, только жемчужные серёжки. Я приехала сюда, чтобы заниматься хозяйством. Драгоценности мне были не нужны, я их оставила в столице.

Вера изрядно покривила душой: причина, по которой она отдала свои украшения матери, была самой банальной – в случае нужды их следовало обратить в деньги, но рассказывать об этом она не собиралась. Ещё не хватало, чтобы её начали жалеть! Как всегда, положение спасла Марфа: она вручила невесте букетик фиалок и предложила:

– Приколем несколько штук на груди, а остальные в руки возьмёте.

Вера отделила несколько цветочков и приложила их к вырезу, не зная, как закрепить. Сразу же вмешалась неугомонная Полина: