Бомба для империи

– Именно так. – Густав все решил и не собирался медлить: – Лука, сегодня поедешь вот с этим господином в Россию, в город Казань. Этот господин задумал крупную финансовую аферу, в результате которой должен будет вернуть нам деньги. Триста шестьдесят тысяч. Через десять дней после приезда в город ты должен будешь сам получить деньги и привезти их мне. Если этого не произойдет – убей его и всех его подельников. Его – первым…

Всеволод непроизвольно сглотнул. В общем-то, получалось пока все, как и было задумано: Густаву предложение сделано, он его принял и дал для присмотра своего человека. Но вот угроза смерти, которая будет висеть, как дамоклов меч… Как быть с ней? А вдруг что-нибудь и правда пойдет не так? Или он не уложится в отведенные ему десять дней? Или не соберет в эти десять дней триста шестьдесят тысяч? Произойти может всякое. Но это «всякое» случиться не должно…

– Значит, конфликт исчерпан? – спросил Сева.

– Разумеется… Если вернешь деньги, – ответил Густав, плотоядно улыбнувшись.

– Я их верну, – заверил его Сева.

В ответ тот даже не кивнул…

* * *

Есть такое правило, что обратная дорога всегда кажется короче. Но иногда случается и наоборот.

Долгим, очень долгим показался Всеволоду Аркадьевичу путь из Цюриха до Казани. Возможно, дело было в нелюдимом попутчике, который всю дорогу молчал и тенью следовал за Севой. А может, дело было в мыслях, что не давали Долгорукову покоя: как оно еще получится в Казани, да и получится ли вообще?

Он превосходно знал, что сомневаться нельзя. Если ты сомневаешься в успехе, это значит, что вполне можешь проиграть. А боязнь проигрыша будет провоцировать сам проигрыш. «Нет, – думал он. – Все получится. Не может не получиться. Все продумано до мелочей, включая неожиданную болезнь и даже укус комара…» Еще никогда ни одна афера не задумывалась и не продумывалась таким тщательным образом. Впрочем, и угроза смерти еще не стояла у их изголовья столь явно и так настойчиво.

Нескончаемо тянулось время, когда он и приставленный к нему Лука пересекали несколько границ. Двое суток казались за четверо, когда они добирались до Москвы. Ночь, проведенная в поезде Москва – Нижний Новгород, вообще показалась Севе равной едва ли не неделе – так мучительно долго тянулось время и крайне медленно текли мысли. Даже те девяносто минут, которые имеются у пассажиров от времени прихода скорого поезда в Нижний до отправления парохода вниз по Волге, которых едва хватает, чтобы добраться, да еще с багажом, с вокзала до пристани, показались Севе, по крайней мере, несколькими часами.

До пристани добрались на извозчике. Спрашивать таксу не пришлось: на спинке сиденья была привинчена табличка, гласящая, что плата за проезд в обычные дни составляет 40 копеек, а в ярмарочные – цельных 50. Расплатился каждый сам за себя.

От Нижнего отходили три пассажирских парохода: «Отец», принадлежащий пароходному товариществу братьев Каменских, «Полюд» купца Любимова и третий с плохо различимым названием, к каковому была прицеплена арестантская баржа.

В одиннадцать отправлялся «Отец». К тому же он был более комфортабелен и обладал большей скоростью, посему Сева и Лука предпочли именно его.

«Отец» делал двадцать пять верст в час. Шел он плавно и спокойно, и если бы не всплеск воды, разрезаемой его носом и колесами, можно было бы еще сказать – бесшумно. Долгоруков и Лука стояли на палубе, и, казалось, это не пароход движется по Волге, а надвигается берег, плавно и ненавязчиво меняя свою панораму.

Знакомиться они ни с кем не стали, хотя между пассажирами первого и второго классов это происходит весьма быстро: прогулки по палубе и общий обед в пароходной столовой весьма способствуют такому сближению.

После Ярославля Волга широка. А после Нижнего Новгорода ее ширина едва не достигает версты. Издалека же все кажется красивым. И первым живописным местом после Нижнего оказался Печерский монастырь. Далее за версту стала обозримой Старо-Печерская слобода, расположенная на Дятловых горах, крутых и издалека зеленых. А потом пошли по правому берегу Волги десятки больших и торговых сел с храмами и тысячами жителей, мало уступающих таким городам, как Васильсурск и Козьмодемьянск, которые последуют далее по ходу парохода…

Первая остановка была в Исадах. Затем на протяжении 70 верст шли Фадеевы горы со множеством фруктовых садов, преимущественно яблочных, разросшихся на склонах. А к вечеру встали у Васильсурска, столице сурских стерлядей.

За Васильсурском потянулись громадные казенные леса в два миллиона десятин, которые Сева с Лукой наблюдали еще в первый путь. Через два часа встали у Козьмодемьянска и уже ночью пришли в Чебоксары, удачно миновав опасные яры. И если в первый путь Чебоксары открылись еще верст за восемь, то теперь они выскочили из-за крутого мыса как черт из табакерки. В последующие 125 верст до Казани «Отец», как и «Великая княгиня Мария Павловна», остановился лишь у Сундыря и Козловки.