Бомба для председателя

- Вы спрашиваете о перспективе, - задумчиво говорил Даллес, попыхивая, по обыкновению, неизменной английской трубкой. - Я не готов к исчерпывающему ответу. Чтобы наметить свою перспективу, надо изучать финансы и анекдоты, бытующие в стране, новые постановки в театрах и отчеты о партайтагах в Нюрнберге. Одно для меня очевидно: Германия не будет безмолвствовать - я имею в виду Германию серьезных финансистов, типа уволенного в отставку Шахта, и литераторов, вынужденных заниматься переводами с латыни.

- Шахт - это серьезно, а литераторы…

- Это тоже серьезно, - возразил Даллес, - даже серьезнее, чем вы думаете. Гиммлер еще в тридцать четвертом году совершил первую крупную ошибку: он бросил в концлагерь лауреата Нобелевской премии фон Осецкого4. Он создал образ мученика. А этого самого мученика, вместо того чтобы сажать в концлагерь, надо было купить - славой, деньгами, женщинами… Никто так не продажен, как актер, писатель, художник. Их надо умело покупать, ибо покупка - это лучший вид компрометации.

- Ну, это нас не интересует, это - частности…

- Это не частности, - упрямо возразил Даллес, - это отнюдь не частности. Гитлер воспитал пятьдесят миллионов в полном повиновении. Его театр, кино и живопись воспитывают слепых автоматов. А это нас не может устроить: автомату чуждо желание торговать, общаться, задумывать выгодную операцию в сфере бизнеса. Слепым автоматам не нужен Шахт. Но Шахт нужен нам. Так что, - закончил Даллес, - здесь все очень и очень взаимосвязано… И эта взаимосвязанность неминуемо приведет к интеллигентам в армии… А интеллигенты в армии - это люди в чине от майора и до фельдмаршала, не ниже. Ниже - автоматы, исполняющие любой приказ слепо и бездумно…

- А вот эта версия уже интересна, - сказал собеседник Аллена Даллеса. - Она интересна, ибо перспективна. А вы говорили, что не можете ответить на мой вопрос…

17.2.1945 (10 часов 03 минуты)

Когда обергруппенфюрер СС Вольф вышел из кабинета Гиммлера, рейхсфюрер долго сидел неподвижно. Не страх владел им сейчас, нет. Так, во всяком случае, ему казалось. Просто первый раз в жизни он стал отступником. Он знал отступников, он даже не мешал им, наблюдая за тем, кто выйдет победителем в июле сорок четвертого, но сейчас он сам вершил акт государственного предательства: за переговоры с врагом полагалось только одно наказание - смерть.

Карл Вольф возвращался в Италию для того, чтобы вступить в прямой контакт с Даллесом - высший офицер СС с высшим разведчиком союзников.

Гиммлер по обычной своей манере снял очки - сегодня он был в очках без оправы, такие носят учителя в школе - и медленно начал протирать стекла замшевой тряпочкой. Он почувствовал, как в нем что-то изменилось. Он сразу и не понял, что в нем изменилось, а после улыбнулся. «Я начал двигаться, - понял он. - Самое страшное - это мучительная оцепенелость, это сродни ночному кошмару».

Он вызвал Шелленберга. Шеф политической разведки пришел к Гиммлеру через минуту - казалось, он сидел в приемной, а не у себя, на третьем этаже.

- Вольф улетает для контакта с Даллесом, - сказал Гиммлер и хрустнул пальцами.

- Это мудро…

- Это безумие, Шелленберг, это безумие и авантюризм.

- Вы имеете в виду возможный провал?

- Я имею в виду целый комплекс проблем! Это вы, это все ваша работа! Вы меня подводили к этому шагу!

- Если Вольф провалится, то все материалы придут к нам.

- Они могут попасть сначала к венцу…

Шелленберг вопросительно посмотрел на Гиммлера. Тот хмуро пояснил:

- К Кальтенбруннеру. И я не знаю, куда эти материалы отправятся потом - к Борману или ко мне. А вы знаете, что сделает Борман, как только получит материал подобного рода. И вы можете представить, как прореагирует фюрер, когда он все увидит, да еще с пояснениями Бормана.

- Я анализировал и эту возможность.

Гиммлер досадливо поморщился. Ему сейчас хотелось одного - вернуть Вольфа и начисто забыть разговор с ним.

- Я анализировал эту возможность, - повторил Шелленберг. - Во-первых, Вольф обязан разговаривать с Даллесом не от своего имени и тем более не от вашего, но от имени фельдмаршала Кессельринга, которому он подчинен в Италии. Он заместитель командующего в Италии, он вне вашего прямого подчинения…

Фельдмаршал Кессельринг был в свое время помощником Геринга по люфтваффе. Его все считали человеком Геринга.

- Это хорошо, - сказал Гиммлер. - Вы это придумали заранее или вам сейчас пришло в голову?

- Это мне пришло в голову, как только я узнал о поездке Вольфа, - ответил Шелленберг. - Вы позволите мне закурить?

- Да, пожалуйста, - ответил Гиммлер.

Шелленберг закурил - с тридцать шестого года он курил только «Кэмэл» и никаких других сигарет не признавал. Однажды в сорок втором, после того как Америка вступила в войну, его спросили: «Откуда у вас вражеские сигареты?» Шелленберг ответил: «Воистину, купишь американские сигареты - скажут, что продал родину…»

- Я продумал все возможности, - продолжал он, - даже самые неприятные.