Бомба для председателя

Гестаповец усмехнулся, выключая кофейную мельницу. Он был прав: к нему пришел дилетант, добровольный помощник, - «крыша» на сленге разведчиков всего мира означает «прикрытие».

«Только не надо торопиться, - сказал он себе, - старик у меня в кармане. Он все выложит, только надо с ним быть поосторожнее…»

- Такого в Германии нет, - сказал он, подвигая Плейшнеру чашку кофе. - Эти сволочи поят народ бурдой, а здесь продают настоящий бразильский.

- Забытый вкус, - отхлебнув маленький глоток, согласился Плейшнер. - Я не пил такого кофе лет десять.

- Греки научили меня запивать крепкий кофе водой. Хотите попробовать?

Плейшнера сейчас все веселило, он ходил легко, и думал легко, и дышал легко. Он рассмеялся:

- Я ни разу не пил кофе с водой.

- Это занятно: контраст температуры и вкуса создает особое ощущение.

- Да, - сказал Плейшнер, отхлебнув глоток воды, - очень интересно.

- Что он просил мне передать на словах?

- Ничего. Только эту ампулу.

- Странно.

- Почему?

- Я думал, он скажет мне, когда его ждать.

- Он об этом ничего не говорил.

- Между прочим, я не спросил вас: как с деньгами?

- У меня есть на первое время.

- Если вам понадобятся деньги - заходите ко мне, и я вас ссужу. Много, конечно, я не смогу дать, но для того, чтобы как-то продержаться… Вы, кстати, смотрели - хвоста не было?

- Хвоста? Это что - слежка?

- Да.

- Знаете, я как-то не обращал внимания.

- А вот это неразумно. Он не проинструктировал вас на этот счет?

- Конечно, инструктировал, но я почувствовал себя здесь за многие годы, особенно после концлагеря, на свободе и опьянел. Спасибо, что вы напомнили мне.

- Об этом никогда нельзя забывать. Особенно в этой нейтральной стране. Здесь хитрая полиция… Очень хитрая полиция. У вас ко мне больше ничего?

- У меня? Нет, ничего…

- Давайте ваш паспорт.

- Он сказал мне, чтобы я паспорт держал всегда при себе…

- Он говорил вам, что теперь вы поступите в мое распоряжение?

- Нет.

- Хотя правильно, это - в шифровке, которую вы передали. Мы подумаем, как правильнее построить дело. Вы сейчас…

- Вернусь в отель, лягу в кровать и стану отсыпаться.

- Нет… Я имею в виду… Ваша работа…

- Сначала выспаться, - ответил Плейшнер. - Я мечтаю спать день, и два, и три, а потом стану думать о работе. Все рукописи я оставил в Берлине. Впрочем, я помню свои работы почти наизусть…

Гестаповец взял шведский паспорт Плейшнера и небрежно бросил его на стол.

- Послезавтра в два часа придете за ним, мы сами сделаем регистрацию в шведском консульстве. Точнее сказать, постараемся сделать: шведы ведут себя омерзительно - чем дальше, тем наглее.

- Кто? - не понял Плейшнер.

Гестаповец закашлялся: он сбился с роли и, чтобы точнее отыграть свой прокол, закурил сигарету и долго пускал дым, прежде чем ответить.

- Шведы в каждом проехавшем через Германию видят агента нацистов. Для этих сволочей неважно, какой ты немец - патриот, сражающийся с Гитлером, или ищейка из гестапо.

- Он не говорил мне, чтобы я регистрировался в консульстве…

- Это все в шифровке.

«Его хозяин в Берлине, - думал гестаповец, - это ясно, он ведь сказал, что там остались его рукописи. Значит, мы получаем человека в Берлине… Это удача. Только не торопиться, - повторил он себе, - только не торопиться».

- Ну, я благодарен вам, - сказал Плейшнер, поднимаясь. - Кофе действительно прекрасен, а с холодной водой - тем более.

- Вы уже сообщили ему о том, что благополучно устроились, или хотите, чтобы это сделал я?

- Вы можете сделать это через своих товарищей?

«Коммунист, - отметил для себя гестаповец. - Это интересно, черт возьми!»

- Да, я сделаю это через товарищей. А вы со своей стороны проинформируйте его. И не откладывайте.

- Я хотел это сделать сегодня же, но нигде не было той почтовой марки, которую я должен наклеить на открытку.

- Послезавтра я приготовлю для вас нужную марку, если ее нет в продаже. Что там должно быть изображено?

- Покорение Монблана… Синего цвета. Обязательно синего цвета.

- Хорошо. Открытка у вас с собой?

- Нет. В отеле.

- Это плохо. Нельзя ничего оставлять в отеле.

- Что вы, - улыбнулся Плейшнер, - это обычная открытка, я купил в Берлине десяток таких открыток. А текст я запомнил, так что никакой оплошности я не допустил…

Пожимая в прихожей руку Плейшнера, человек сказал:

- Осторожность и еще раз осторожность, товарищ. Имейте в виду: здесь только кажущееся спокойствие.

- Он предупреждал меня. Я знаю.

- На всякий случай оставьте свой адрес.

- «Вирджиния». Пансионат «Вирджиния».

- Там живут американцы?

- Почему? - удивился Плейшнер.

- Английское слово. Они, как правило, останавливаются в отелях со своими названиями.

- Нет. По-моему, там нет иностранцев.

- Это мы проверим. Если увидите меня в вашем пансионате, пожалуйста, не подходите ко мне и не здоровайтесь - мы не знакомы.

- Хорошо.

- Теперь так… Если с вами произойдет что-то экстраординарное, позвоните по моему номеру. Запомните. - И он два раза произнес цифры.

- Да, - ответил Плейшнер, - у меня хорошая память. Латынь тренирует память лучше любой гимнастики.