Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Короче говоря, весь этот туман, напущенный на приоритет «третьей» идеи, заставляет думать, что идея эта пришла из-за океана, где она была запатентована в 1946 году и вновь рождена в 1950-ом.

Нужно ли напоминать, что в секретных архивах КБ-11 находились документы, переданные советской разведке еще в 1948 году Клаусом Фуксом, в которых тот излагал запатентованную им «третью» идею, хотя конкретный физический механизм обжатия там был несколько отличен от механизма Улама-Теллера. Но в этой развединформации четко была обозначена радиационная имплозия, для чего Фукс предложил заключить атомную бомбу в легкую, прозрачную для излучения оболочку. И термоядерный узел у него был вынесен — стало быть налицо двухступенчатость. А ведь «радиационная имплозия» и «двухступенчатость» — два понятия, которые являются ключевыми в принципе «работы» термоядерного заряда.

В этой связи нельзя не отметить весьма проясняющего ситуацию высказывания Феоктистова:

— Оценивая тот период и влияние американского «фактора» на наше развитие, могу вполне определенно сказать, что у нас не было чертежей или точных данных, поступивших извне. Но и мы были не такими, как во время Фукса и первой атомной бомбы, а значительно более понимающими, подготовленными к восприятию намеков и полунамеков. Меня не покидает ощущение, что в ту пору мы не были вполне самостоятельными…(выделено автором)…

ГЛАВА XVI Измена ради более молодой и привлекательной

«Третья идея» — радиационное обжатие водородного узла — вызвала, как уже говорилось, искреннюю заинтересованность и энтузиазм физиков.

Даже робкий Харитон взял на себя ответственность за новое направление — с согласия, правда, и одобрения Курчатова. Для Юлия Борисовича то был непростой поступок — он как бы шел против Постановления правительства.

А вот Малышева чуть удар не хватил, когда ему донесли, что теоретики стали «баловать» и уже чуть ли не в открытую изменяют «законной» идее в интересах более молодой и привлекательной.

Он немедленно прилетел в Арзамас-16 и устроил разгромные совещания — несмотря на то, что ему пытались объяснить: новая идея более перспективна, хотя и весьма рискованна. Но Малышев «закусил удила» и требовал немедленно переключить главные силы на выполнение правительственного постановления — испытания в 1954 г. «экзотики». Он стал призывать в союзники Сахарова, который в свое время «совратил» Малышева радужными перспективами «экзотики», но Андрей Дмитриевич сделал вид, что он не понимает и продолжал говорить о «более молодой и привлекательной». То есть по существу он «кинул», как нынче выражаются, Малышева.

Но тот не успокаивался и продолжал проводить ежедневные совещания, убеждая, что лучше «синица в руках», а то и угрожая «авантюристам». Кончилось все тем, что он добился вынесения партийного выговора Курчатову — «за антигосударственное поведение». Правда, «госпреступник» Курчатов не долго ходил с выговором — после успеха «третьей идеи» наказание сняли.

Но еще раньше «сняли» Малышева — политические «разборки» в Кремле закончились поражением Маленкова, ему пришлось уйти, оставить пост премьера. Хрущев припомнил Маленкову его заявление в 1953 году на сессии Верховного Совета о том, что в СССР есть своя водородная бомба. Это заявление было сделано за неделю до испытания «слойки», что расценивалось Хрущевым, как «дешевый популизм». Но истинная причина была совсем другой — Маленков чувствовал хоть в какой-то мере необходимость перемен в партийно-бюрократической и государственной жизни страны, необходимость хоть малейшей либерализации.

Этого ему партийная мафия простить не могла. Он еще оставался членом Политбюро (Президиума), но вскоре его окончательно добьют…

Малышева, как «человека Маленкова» лишили поста, хотя он был весьма деятелен и жесток, что, правда, не всегда шло на пользу дела, как видно из вышесказанного.

На место Малышева пришел Авраамий Завенягин, «человек Берия», если так можно выразиться — бывший его заместитель по НКВД.

На заседании Президиума весной 1955 года, которое вел новый премьер Николай Булганин, а докладывал уже Завенягин, приняли решение об испытании водородного заряда, основанного на идее радиационной имплозии — ближайшей осенью 1955 года.

Методом народной стройки

Оба теоретических отдела КБ-11 — Зельдовича и Сахарова, освобожденные от работы над неперспективными зарядами — «трубой» и «слойкой» — жадно накинулись на новую идею.

А трудностей на этом пути оказалось гораздо больше, чем в работе над всеми предыдущими зарядами вместе взятыми. На этот раз разведка не представила ни саму конструкцию, ни чертежи, ни расчеты. А всего лишь голую идею, выдвинутую восемь лет назад Клаусом Фуксом и позже развитую Уламом и Теллером.