Бомба в Эшворд-холле

Они вышли через конюшенный двор по усыпанной гравием дорожке на большую лужайку. Трава была влажной, но чистой и пахучей, ветер затих, и хотя погода стояла холодная, день нельзя было назвать неприятным.

– А как насчет обыкновенной жадности? – проворчал Телман. – Кто-то кого-то стукнул по голове, ограбил, а затем я сумел найти преступников и с удовольствием предоставил суду возможность их повесить… Ну, не с удовольствием, но с удовлетворением.

– Я был бы чрезвычайно удовлетворен, если б этого мерзавца взяли, – согласился Питт.

– И повесили? – Инспектор искоса посмотрел на начальника. – Это на вас не похоже.

Томас сунул руки в карманы.

– Я, наверное, сделал бы исключение для тех, кто замышляет политический переворот и время от времени прибегает к насилию. Конечно, все это не доставило бы мне радости, но, пожалуй, я покорился бы необходимости.

– Но сначала надо его поймать. – Слегка улыбнувшись, его подчиненный тоже сунул руки в карманы.

– Кто же убил Гревилла? – вздохнул Питт.

– Наверное, Дойл, – ответил Телман. – У него для этого были самые веские основания – и личные, и политические, если в политических основаниях вообще есть хоть какой-то смысл. Для меня-то в них одна только глупость.

Он нахмурился. Ботинки у него промокли от тяжелой осенней росы, но инспектор уже привык, что его ноги постоянно сырые.

– А кроме того, Дойл – человек влиятельный и страстно убежденный в том, во что верит, – добавил он.

– А Мойнихэн глуповат, – сказал Томас, как бы поддакивая тому, что его собеседник сказал о политике несколькими минутами раньше.

Но Телман только пожал плечами.

– Мне кажется, что его сестра – это орешек потверже.

– Согласен, – кивнул Питт. Тихо шагая по мягкой земле, они вошли в тень огромного кедра. – Я не думаю, что это Фергал убил Макгинли. Все это выглядит как случайность, бомба явно была предназначена для мистера Рэдли.

– А О’Дэй? – спросил инспектор.

– Он не убивал Гревилла. И Макгинли, и его камердинер в это самое время видели О’Дэя в его комнате. А он слышал их разговор о рубашках.

– Значит, Дойл, – сказал Телман. – Да, в этом есть смысл. И вот каким образом Макгинли узнал про динамит. Они же на одной стороне! Дойл что-то ему сказал и выдал себя. Или так, или же Макгинли с самого начала участвовал в заговоре, а потом, поразмыслив, передумал.

Томас промолчал. Его коллега был прав: это действительно было похоже на правду, как бы Томас ни сопротивлялся, ради Юдоры, такому предположению.

Они уже прошли мимо кедра, и лучи солнца, прорывавшиеся сквозь облака, зажигали влажную траву радужными огоньками.

– Но это нельзя ни доказать, ни опровергнуть, – раздраженно прибавил Телман, – ведь они все могут врать, чтобы друг друга выгородить. Даже миссис Гревилл может, хотя убитый – ее муж. Если она знала что-нибудь о его похождениях, то вряд ли хоть немного любила его. И она ирландка, да? Католичка… и националистка?

– Не знаю, – резковато ответил Питт. – Может быть, она не меньше Гревилла делала, чтобы наступил мир… – Он вздохнул. – Хотел бы я знать, кого из горничных видела Грейси на лестничной площадке.

– Этого я не выяснил, – устало заявил инспектор. – Я их всех опросил, и все говорят, что там не были.

– Наверное, испугались…

Суперинтендант задумчиво посмотрел на траву. Теперь они подходили к зарослям жимолости, за которыми начинались поля, плавно устремлявшиеся к стене вязов, уже почти облетевших. На западе солнце сверкало серебром на влажных крышах деревенских домов, и на фоне неба темнел шпиль церкви.

– Испугались, так как что-то видели? – уточнил Телман, скептически глядя на шефа. – Тогда ничего не сказали, а сейчас чего-то испугались?

– И это возможно. Скорее всего, они ничего не видели, а просто боятся и не хотят иметь к этому делу никакого отношения. Я не считаю, что этого нельзя выяснить. Видеть что-то важное могло лишь ограниченное число людей. И у нас в запасе есть по крайней мере два дня. Мы найдем разгадку, Телман!

Инспектор улыбнулся, но совсем не весело.

Питт обернулся и посмотрел на величественные и в то же время изящные очертания Эшворд-холла. Особняк был очень красив в свете осеннего дня. С западной стороны фасад был увит пурпурным плющом, и это яркое пятно приятно контрастировало с мягким серым цветом камня. Одно удовольствие было смотреть на этот дом. Томас искоса взглянул на своего спутника и удовлетворенно заметил, как по его лицу скользнуло мягкое выражение, словно и он был невольно тронут этой красотой.

Они пошли обратно, шагая след в след по траве. Ноги у них совершенно промокли и закоченели.

– Грейси, ты должна точно вспомнить, что видела на лестничной площадке в тот вечер, когда убили мистера Гревилла. Вспомни, мне это необходимо, – говорил Питт полчаса спустя, отыскав свою служанку в гладильной комнате.