Бомбы и бумеранги

Подняв на лоб шоферские очки, стянув вниз повязку-пыльник, поручик пересохшим горлом просипел по-русски:

– А я думал, ты с косой и в черной рясе.

И заметил, что она испугана до столбняка. Так, что не в силах сойти с места и открыть рот.

Было, отчего онеметь – к ней по ветру прикатил гроб на колесах, с большим полотнищем на мачте. А в гробу сидел демон без лица, с выпученными стеклянными глазами. Лишь когда он снял очки и маску, стал виден небритый усатый молодчик, опаленный солнцем, изможденный жаждой.

Фия собралась с духом, чтобы вымолвить:

– Вы говорите по-английски?.. Понимаете голландский? африкаанс?

Тут и Николая отпустило.

Какая бабка с косой? Взбредет же дурь в голову. Просто девушка-туземка, знающая языки.

– О, да! Мне нужна вода. Могу дать сухари, билтонг, табак. Где колодец?

– Рядом. Я покажу.

– В какой стороне? Садись передо мной в кокпит. Сюда, сюда, – показал он рукой. – Чего ты боишься?

– Таких повозок не бывает…

– Это колесный буер. Движется под силой ветра. Я еду с запада. Колодцы на карте неверно указаны. Залезай же, он увезет двоих… ты легонькая.

С опаской Фия подступила к дощатому корыту, в котором сидел молодой усач. От ездока пахло едким мужским потом. На его военной рубахе и форменных серо-зеленых штанах змеились белесые соляные разводы. Просолилась и фуражка с полотняным назатыльником. Справа от мужчины, под рукой, Фия заметила пистолет в открытой деревянной кобуре и чехол, из которого торчал приклад карабина. Это ее обнадежило и слегка успокоило.

«Ого! Вон и тесак… Он здорово вооружен. На такого можно положиться».

– Вы… немец из колонии?

Николай тоже разглядывал девицу. Откуда здесь такая? С виду белая – не бечуанка, не бушменка. Рослая и стройная, темноволосая, атласно лоснящаяся. Почему одета по-дикарски?..

– Русский. Николай Мельников, Его Императорского Величества отдельный Африканский корпус.

От его слов Фия подалась назад, теряясь и робея. Все давнее, что говорили у костра в краале, вскипело в памяти, как молоко на огне:

«Русские идут! Они там, за рекой Вааль. Бородатые, скачут без поводьев и стреляют на скаку, рубят англичан саблями. Ка-зак, Тур-ке-стан! Страшнее, чем буры».

– Николас?.. Туркестан, казак?

К удивлению Фии, молодчик с потрескавшимися до сукровицы губами… рассмеялся:

– Пехотинец.

– У меня есть немного воды…

Он промолчал; тогда Фия вынула заветный бурдючок:

– Пожалуйста.

Должно быть, пить он хотел нестерпимо, но утолил жажду с достоинством, отхлебнув лишь несколько глотков.

– Я Фия ле Флер из Кхейса.

Смакуя вкуснейшую в мире водичку, Николай вспоминал карту. Кхейс, где это?.. Кажется, на реке Оранжевой, между землями гриква и бушменов. Одно из пропащих селений в краю вечной засухи.

– Барышня, вы же дочь буров?..

– Да, – соврала Фия, стараясь не отводить глаз.

Николас выбрался из корыта, отстегнул тент позади своего седла и, порывшись в багаже, протянул ей сверток:

– Все, что могу. Чистая исподняя рубаха, вам вместо блузы. Обернитесь кароссом как юбкой. Переоденьтесь, я буду смотреть в сторону.

«Хороший ли подарок – смертное белье?.. А что еще предложить? Нельзя же барышне ходить с голой грудью».

Тем временем Фия за ветрокатом облачалась быстро, как умеют лишь солдаты и девицы. Почти с яростью ножом порезала срамной передник на отдельные полоски кожи, связала из них опояску для юбки. Ощутить на теле ткань рубахи было так сладко, словно годы и беды умчались, мир и дом вернулись. Отвыкла от одежды. Но вещь слишком просторная. Руки тонут в рукавах, придется подвернуть. Закончив одеваться, она украдкой оглянулась – не подглядывает ли русский?

Стоит, дымя папироской. Спина широкая.

«Зачем ему? Он и так меня видел. – Фия попыталась устыдиться, но не удалось. Перекрестилась. – Господи Иисусе, прости мне ложь и непотребный вид. Да, я лгунья. Но иначе он бы погнушался мной и вел себя по-другому».

– Готовы, юффру Фия?

Почтительное обращение «барышня» прозвучало в ушах Фии райской музыкой. Она старалась идти красиво, словно к первому причастию. Голос сам стал певучим:

– Вполне, менеер Николас.

– Тогда слушайте. Сидеть в яхте молча, держась за борта. Скажу: «Направо» – наклоняйтесь вправо, так же и налево. Скажу: «Пригнись» – прячьте голову, не то гиком ударит. Следите, что и как я делаю – пригодится. Отвечать лишь на спрос. Мне говорить будет некогда, я занят рулем и такелажем. Итак, в какой стороне колодец?

– Там могут быть бушмены, слуги бечуанов. У них отравленные стрелы.

– Мне есть чем их попотчевать.

Часто хлопая и трепеща, расправилось полотнище паруса. «Пригнись!» – и балка гика пронеслась у Фии над макушкой. «Держись!» – скрипнул тормоз, и нелепое корыто на колесах покатило с неожиданной для Фии скоростью.

– Скажите им – я угощаю табаком, – краем рта молвил Николай, незаметно для бушменов держа ладонь на рукоятке «маузера».