Бомбы сброшены!

Постепенно фронт на Одере стабилизируется. Я получаю по телефону приказ немедленно перебросить эскадру в Маркиш-Фридланд в Померании, а 2-ю группу отправить во Франкфурт, так как положение там гораздо опаснее, чем в Силезии. Густой снег не позволяет эскадре лететь в едином строю, поэтому мы взлетаем тройками и через Франкфурт направляемся в Маркиш-Фридланд. Часть наших самолетов садится на промежуточных аэродромах в Сагане и Зорау. Погода просто ужасная. Во Франкфурте меня уже ожидают, я должен немедленно позвонить на старую базу в Гротткау. Когда меня соединяют, я узнаю, что вскоре после моего вылета прибыл фельдмаршал Шернер, который хотел со мной встретиться. Он поднял ужасный шум, стучал кулаком по столу и требовал ответить: кто отдал приказ о нашем перебазировании? Мой дежурный офицер обер-лейтенант Нирманн сообщил, что приказ пришел из штаба группы армий и подтвержден штабом Люфтваффе.

«Группа армий! Люфтваффе! Все это ширма! Я желаю знать, кто приказал Руделю улететь. Позвоните ему во Франкфурт и прикажите ждать там. Я переговорю по этому поводу лично с фюрером. Я настаиваю, чтобы он остался здесь. Или они хотят, чтобы я удерживал фронт одной пехотой с винтовками?»

Я узнаю обо всем этом по телефону. Если я собираюсь прибыть в Маркиш-Фридланд до наступления темноты, я не могу терять время. Поэтому я сам звоню в ставку фюрера и спрашиваю, должен ли я продолжать полет или мне вернуться в Силезию? В первом случае фельдмаршал Шернер должен отпустить моих людей, которых он задержал в Гротткау, так как мне понадобится весь личный состав и снаряжение, когда я прибуду на новое место. Мне говорят, что принято окончательное решение: моя эскадра должна перебазироваться на север, так как ситуация на участке фронта, которым командует рейхсфюрер СС Гиммлер, гораздо более серьезная. Я приземляюсь в Маркиш-Фридланде вместе с первым самолетом. Идет густой снег, и уже окончательно стемнело. Остальные самолеты группы должны прибыть завтра, а 2-я группа останется во Франкфурте. Мы кое-как устраиваемся на ночлег, и я звоню Гиммлеру в орденский замок Кроссинзее, чтобы доложить о своем прибытии. Он рад услышать это, так как только что ему пришлось выдержать тяжелый поединок с фельдмаршалом Шернером. Он спрашивает меня, что я собираюсь делать? Так как уже 11 вечера, то я отвечаю: «Иду спать». Я собираюсь завтра встать как можно раньше, чтобы ознакомиться с ситуацией. Однако Гиммлер думает иначе.

«А мне не спится».

На это я отвечаю, что завтра утром ему не нужно никуда лететь, а когда люди проводят в воздухе целый день практически без перерывов, им нужно хорошенько отоспаться. После пустого препирательства Гиммлер говорит, что отправляет за мной машину и хочет встретиться со мной как можно скорее. Так как у меня все равно не хватает топлива и боеприпасов для нормальных действий, любая информация о положении на этом участке фронта, которую сообщит мне командующий, будет очень полезна. Вдобавок с его помощью можно будет решить ряд организационных проблем. По пути в орденский замок мы несколько раз застреваем в сугробах. Я попадаю в Кроссинзее только в 2 часа ночи. Сначала я встречаюсь с начальником штаба, с которым мы долго обсуждаем положение на фронте и общие вопросы. Мне особенно интересно узнать, как Гиммлер справляется со своими обязанностями, так как ему не хватает необходимых знаний и опыта. Начальник штаба группы армий — обычный армейский офицер, а не один из чинов СС. Он говорит, что работать с Гиммлером довольно приятно, так как он не самовлюбленный человек и не пытается показать свою власть. Рейхсфюрер не считает, что знает дело лучше, чем офицеры штаба, и охотно выслушивает их предложения. После этого он использует всю свою власть, чтобы любой ценой добиться выполнения принятых решений. Вот поэтому все идет довольно гладко.

«Только одна вещь вас наверняка поразит. У вас всегда будет ощущение, что Гиммлер никогда не говорит того, что думает на самом деле».

Через несколько минут я начинаю обсуждать положение с самим Гиммлером. Я сразу замечаю, что он выглядит встревоженным. Советы обошли Шнайдемюль с обеих сторон и рвутся в Восточную Померанию по направлению к Одеру. Наступление ведется вдоль долины Нейсе, а также севернее и южнее ее. В этом районе у нас почти нет боеспособных частей. В настоящий момент в районе Маркиш-Фридланда формируется боевая группа, которая должна остановить прорвавшегося противника и помешать ему выйти к берегам Одера. Никто не может сказать, сумеют ли наши войска, отрезанные в районе Позен — Грауденц, пробиться к своим. В любом случае они не смогут сразу восстановить свои силы. Разведка оставляет желать много лучшего, поэтому мы не можем составить точное представление о противнике. Это значит, что ведение разведки станет одной из наших основных задач, помимо ударов по вражеским войскам, особенно танковым и механизированным частям.