Бомж, или хроника падения Шкалика Шкаратина(СИ)

Спят ферменские. Их чуткий сон в самый канун дня Ивана-купала уже и не сон вовсе. Скорее, радостные полусон-полуявь, полупредчувствие святого дня, так за последние годы и не забытые, не зачумленные новыми советскими ритуалами. Патриархальное чувство - праздник купания и чудес... Но - спят еще люди большие и малые, юные и старые. Спит Ферма. А петухи! - уже нет удержу.

Глава пятая. Пилатовы

...общий закон жизни есть стремление к счастью и все более широкое его осуществление.

В. Г. Короленко

В ночь на день Иконы божьей матери" Споручницы грешных" задождило. Хороший ливень разгулялся по всей округе. И уже к утру встрепенулись зеленя посевов, луговой травы и огородной ботвы. А как задышалось!..

Зной последних недель, сухой и пыльный, сменился на теплый и влажный озон. Спасибо, матерь божья.

Короткие рассевы дождя продолжались весь воскресный день. Пополудни же - вновь ливень. Ай-да на картошку! Хорошо-то как, господи. Недельных гусят приходиться таскать решетом то в избу, то вон: как бы не остыли. А вот папа-гусак, любовно прозванный Марьей Пилатихой "Тегой", только рад. Жадно хватает, выщипанные с грядки укроп, лебеду. Ходит за хозяйкой, точно собаченка.

Растаяла сердцем и баба. Ой, да какое сердце не обольется умилением при виде преданности щенячьей, неуклюжей беззащитности тварей домашних...

- Тега, тега, - кличет Пилатиха гусака, и беззвучно смеется на его ответное гоготание, - Тега, тега, - и тянется сухонькой рукой - погладить длинную белую шею.

Уже на закате высветило полоску бирюзового неба. Завтрашний день обещал быть знойным. Перед самым закатом на ферменском озере бойкий клев окуня. На нехитрую снасть окунишка кидается как на блик солнечный. Заядлые мужики - один азартнее другого - наскоро соорудили снасти и - на ловлю. По берегам вкруг озера... Окунь соленый - не последнее дело в нехитрой крестьянской трапезе.

Ввечеру четверга сорвалась пыльная буря. Однако, не закончилась, как водиться в небесах, дождем. Не разрядилась знойная атмосфера. Кривые, как ломанные сабли, молнии изрезали хмурое небо вдоль и поперек. Что-то страшное низринулось на Ферму. Грохот пугал и народ, и скот. Сухой треск сосновых сучков вкупе с воем верхового ветра напоминал давно забытую пушечную стрельбу. Закрытые ставнями, ферменцы не рисковали ходить по нужде. Не дай бог... Надо же - как разгулялись небеса.

Кто-то кричал, пытаясь перекричать вой ветра. Где-то гремело железо. Страшно-то как, господи...

Антошку Пилатова буря застала на сеновале. Еще с пополудни он миловался здесь с Аннушкой. Не могли расстаться даже с первыми грозными порывами стихии. Авось, пронесет. Ветхий сеновал насквозь продувало ветром, И Антошка закрывал Аннушку своим телом. Девица испуганно ойкала при каждом грохоте грома, а парень тут же зажимал ей рот губами...

- Мне бы домой... мама...- робко просила девушка.

- Куда в такую...бучу? - Уговаривал парень - Пронесет, не бойся.

- Я не боюсь... мне просто страшно.

- А мне с тобой... зашибись. Ты красивая... как Таиска.

Сено продувало насквозь и, казалось, тела их - тоже. И они жались, забыв про стыд, друг к другу. С очередным порывом затрещали доски настила.

- Тоша... пошли, а?... - она уже плакала. А он молча слизывал слезы.

- Так задует же!

- А мы за топтанкой.

И любовники, точно таким же порывом ветра, сорвались бежать из сеновала. В ту же минуту ломанулись лошади из загона. Толстые жерди, точно восковые свечи, полопались, выпуская беснующийся табун.

- То-о-ша-а-а! - Истошно закричала Аннушка, насмерть перепуганная опасностью. Обезумевшие лошади лавиной катились на них и спасения не было. В последнее мгновение парень с силой толкнул Аннушку через плетень переулка. Она упала, как тряпочная кукла и от страха смежила глаза. И уже не видела Антона, оставшегося где-то на краю табуна. Только очередной порыв, заваливавший плетень, заставил ее открыть глаза и озираться. Антон стоял рядом, по ту сторону плетня. Восковая бледность покрывала его лицо. И что-то еще ужасно-неприятное поразило девушку. Глаза... Он глядел на нее...но мимо...сквозь нее... Он и не глядел вовсе, а точно умер... стоя. Это продолжалось долго. А, может быть, одно мгновение. Аннушка не могла разомкнуть рта. Антон - под порывом ветра- пошатнулся и упал на плетень и на девушку.

-Антон... - попросила она тихо и несмело - ты чего?.. ты живой? - Антон молчал и валился на нее. Аннушка дико закричала.

Обьятый единым порывом, табун пролетел узкий переулок и выплеснулся на главную улицу Фермы, точно морская волна. Гонимый страхом, прокопытил мимо изб и выплеснулся в луговину. в березняки. где и остановился, точно тихий прибой, и стал мирно щипать зеленую травку.

Каким чудом не попал под копыта Антошка Пилатов - одному богу известно. Люди говорят, в рубашке родился. Пережитый страх обернулся сильным шоком. А шок - трагическими последствиями. Семнадцатилетний парень заболел, потерял речь и постепенно оглох. За что?.. За какие прегрешения ты, господи, так страшно наказал невинную душу?

Из дневника Борисовича