Бомжонок

С трудом разомкнув веки, снова увидел бетонные серые стены, толстые жёлтые трубы, ящики из-под посылок и другие, сбитые из деревянных досок, служившие столом и стульями.

Глаза малыша наполнились слезами. Он нехотя поднялся со смятых тряпок. Трубы были тёплыми. Светлые волосы мальчика намокли от пота.

– На-ка вот, съешь бутербродик! – девочка, которая на днях привела его в эту каморку, протянула ему припасённый с вечера кусочек хлеба с тонким ломтиком колбасы. – Это твой завтрак. Маленьким деткам надо есть регулярно!

– Это не жавтак! Это койбаша! – возразил Егорка, однако бутерброд взял.

– Надо же, – послышался чей-то голос. – Давай тогда я съем! Никто утром не жрёт, ему одному, как фону-барону, преподносят! А он ещё недоволен!

– Он сам съест! Правда, Игорёшка?

Егорка расплакался. Обычно он завтракал в детском саду. А дома в выходные дни мама кормила его по утрам манной кашей, блинчиками, творожком с вареньем и другими вкусными вещами. Папа при этом смеялся и говорил, что мужики должны есть мясо, но сам всё равно любил манную кашу. Правда, папа дома бывал нечасто…

– Ну тебя, Генка! Он же маленький!

– Ну и какого… ты его привела? Ревёт ещё! У нас в Саратове такие в ясли ходят!

– Не твоё дело! – огрызнулась Тоня. – Вот сейчас мы успокоимся и съедим бутерброд… Да, Игорёшечка?

– Фу, плакса! Достал уже капризами!

– Мы не будем капризничать! Правда, малыш? – приговаривала девочка. – А что бы ты хотел на завтрак? Кашу? Сегодня купим овсяную кашу в пакетиках…

– Бнинчики… ш ваненьем, – ответил малыш.

– Ух ты! – хохотнул Генка. – Блинчики да ещё с вареньем!

Никого, кроме Тони и вечно недовольного Генки-Саратова, в тёмной теплушке с трубами Егорка не видел.

– Да где же я тебе тут блины буду стряпать? – невесело усмехнулась «нянька».

– А у нас в Саратове блинная рядом с домом была, – вспомнил Генка, и лицо его стало серьёзным. – Только мы туда не ходили. Мамка говорила, что там дорого. Но оттуда так вкусно пахло по всей округе!

– Ну и мы в блинную не пойдём! – весело сказала Тоня. – Там только богачи питаются. Егорка, давай ешь, что дают! Ребята уже разошлись. Сейчас все денежки заработают, а нам ничего не останется! – продолжила уговоры девочка.

– «Давай ешь, давай ешь», – передразнил Генка.

– А ты помолчи! Помни лучше, что тебе Сенька Моряк сказал, – оборвала его Тоня. – Не кради, а то прогонит! И в милицию загребут… И пол мой! Тебе ещё два дня «палубу драить»!

Генка недовольно засопел и стал наливать кипяток из трубы в пластиковое ведро из-под краски. Взял стоящую в углу швабру и принялся сердито тереть бетонный пол…

Тоня вела Егорку через широкий двор, где кто-то ярко-оранжевый заметал облетевшие листья совершенно фантастическим приспособлением, которое малыш видел в каком-то мультфильме.

– Это что жа шущештво? – спросил удивлённый мальчик.

– Это не существо, – пояснила девочка. – Это дворник.

– А он человек или животное? – поинтересовался Егорка.

– Ты что? – засмеялась Тоня. – Дворника никогда не видел? Человек, конечно! Только в оранжевом комбинезоне. Это спецодежда такая!

– А я думал – живо-отное, – разочарованно протянул малыш.

Спустились в переход.

– На поежде поедем! – предположил Егорка.

– Нет, сначала тут неподалёку посидим. Пешочком дойдём.

– А кто такой пешочек? – доверчиво спросил он. – Животное?

– Какой ты забавный! – развеселилась нянька. – Хоро-оший… Пешочком – значит ножками, – пояснила она. – Сегодня в другом месте посидим.

В переходе метро Тоня достала из-за киоска с выпечкой картонные коробки, развернула их и разложила на бетонном полу, как коврики, умостилась на одной из них, прислонившись спиной к стене. Рядом поставила пустую банку из-под печенья, а около неё – квадратик серой толстой бумаги с какой-то неровной надписью.

– Садись! – скомандовала она.

Мальчик смотрел, не понимая.

– Ты что, правда, фон-барон? Тебе подушки подавай? – засмеялась Тоня. – Устраивайся поудобнее!

Она с силой дёрнула паренька за руку, тот не удержался и плюхнулся на картонку рядом с Тоней, обиженно сквасив губки.

– Не реви! Посидим сейчас, денежку заработаем, – как умела, успокоила девочка подопечного.

Мимо спешили люди. Кто-то бросал на детей равнодушный взгляд и тут же отворачивался, кто-то неодобрительно качал головой, а некоторые кидали в коробку монетки. Егорка молча наблюдал за прохожими.

Время от времени девочка пересыпала звонкую мелочь в свою потёртую кожаную сумку, оставляя зачем-то несколько монет лежать на донышке.

Мальчику не нравилось сидеть на жёстком бетонном полу, хоть и на подстеленной картонке. Он всё ждал, что вдруг появится мама, но она не приходила.

– Мне холодно! – пожаловался наконец Егорка. – Я к маме хочу!

– Подожди, скоро пойдём, – пообещала Тоня.

Малыш поднялся и стал прыгать на месте.

– Хочу к маме! – захныкал он. – Хочу к маме!

– Что ты опять ревёшь? Ты же мужик! Сбежала мамка твоя! Не дошло ещё? Такое бывает… Моя вон давно меня бросила! Я же не ною! – авторитетно заявила девочка. – Что, не нравится здесь? – спросила она.

– Нет, не нъявича! – признался малыш.