Бонапарт. По следам Гулливера

74-пушечный линейный корабль третьего ранга «Нортумберленд» в свое время считался одним из лучших в британском флоте. Трехмачтовый великан, он хорошо показал себя в египетской кампании 1801 года; в феврале 1806 года корабль принял участие в сражении при Сан-Доминго, вступив в бой с французским авангардом. В бою с флагманским 120-пушечным «Империалом» адмирала Лассега «Нортумберленд» потерял грот-мачту и получил десятки пробоин; тяжелее оказались потери людские: более двадцати человек из экипажа погибли, каждый третий от полученных ран выбыл из строя. В мае 1812 года у острова Груа корабль смело атаковал французскую эскадру из двух 40-пушечных фрегатов и корвета «Мамелюк»; после непродолжительного боя все неприятельские корабли один за другим ушли на дно.

Так что за натруженными плечами (точнее, за потрепанными парусами) этого вояки высилось его доблестное прошлое. Однако едва смолкли пушки, «Нортумберленд» отбуксировали в док, на слом; на некоторое время о ветеране и вовсе забыли. Вспомнили после депеши из Адмиралтейства: срочно вооружить и, залатав дыры, готовить в длительное плавание. О том, что пассажиров (с учетом солдат, женщин и детей) будет никак не меньше тысячи (в два раза больше, чем предписывалось корабельной инструкцией), поставить в известность капитана не удосужились. В конечном счете это сказалось на бедных пассажирах. Полчища голодных крыс, тараканов и клопов рассматривались исключительно в качестве «корабельных сожителей». Но были неудобства и посерьезнее: например, единственный на весь корабль гальюн и скудное питание. А еще ужасная теснота, усугублявшаяся наличием морской болезни у каждого второго.

* * *

«…В качестве его будущей резиденции выбран остров Святой Елены; климат острова здоровый…

Генералу Буонапарте разрешается выбрать среди людей, которые сопровождали его в Англию… трех офицеров, которым вместе с его врачом и двенадцатью слугами будет разрешено последовать за ним на остров Святой Елены…

Контр-адмиралу сэру Джорджу Кокбэрну, назначенному главнокомандующим военно-морскими силами на мысе Доброй Надежды, поручено доставить генерала Буонапарте и его свиту на остров Святой Елены. Сэр Джордж Кокбэрн получит подробные инструкции относительно выполнения этой обязанности…

Из сообщения лорда Кейта от имени английских министров

Главный из пассажиров, хотя и выглядел бледнее остальных, морской болезнью не страдал. Теснота, конечно, изматывала, но для него, по крайней мере, была отведена личная каюта. Какая-никакая привилегия. Зато в адмиральскую гостиную вход был закрыт: военнопленный должен знать свое место. Привык и к этому. Но уже тогда, в тесной каюте «Нортумберленда», с каждым днем становилось невыносимо одиноко: из сонма придворных остались лишь двое – обер-гофмаршал генерал Бертран (с супругой) и ординарец Гурго. В последний момент к ним присоединились генерал де Монтолон (тоже с женой) и государственный советник граф де Лас Каз (с сыном). Все. И никаких тебе преданных гвардейцев, десятков ординарцев и прочих порученцев. С какой стороны ни взгляни, остров Святой Елены должен был стать тюрьмой. Человек в треуголке превратился в узника еще по пути туда.

Отныне приходилось рассчитывать только на собственные силы и на присутствие духа – на те качества, которых ему было не занимать. Но хватит ли их на этот раз?

Когда в океане выросла безжизненная вулканическая глыба, сомнения рассеялись окончательно. Скала, на которой при ближайшем рассмотрении можно было разглядеть разве что небольшую крепость, ощетинившуюся старыми пушками. Этот утес не имел ничего общего с почти милым и обитаемым островом Эльба; нагромождение камней посреди океана – не что иное, как «узилище для узурпатора», каторжная Кайенна. Он все понял: его привезли сюда умирать.

– Лучше бы мне остаться в Египте, – прошептал пассажир в треуголке. – И весь Восток был бы у моих ног…

Однако у ног лежала чужая, незнакомая земля в сто квадратных верст. Конечная остановка плавания, остров Святой Елены.

– Свистать всех наверх! Якоря на воду…

* * *