Бонапарт. По следам Гулливера

«Хоромы» – для Императора. Прихожая, гостиная, столовая, две спальни, библиотека и ванная. Супругам Монтолон были выделены две большие комнаты. Гурго: кабинет и спальня; Лас Каз с сыном вынуждены довольствоваться двумя комнатками над кухней (позже они переберутся в южное крыло здания на первом этаже – самое сырое и холодное). Так разместилась «элита».

Слуги живут в низкой мансарде с хлипкими деревянными перегородками, где нет никакой возможности выпрямиться во весь рост. Маршан спит над спальней Бонапарта; его жилище считается самым лучшим в сравнении с «пчелиными сотами» его сожителей. Впрочем, генерал Бертран нашел собственное решение жилищного вопроса. Он и его супруга решительно отказались проживать в Лонгвуде, сняв одноэтажный коттедж в Хатс Гейт, в паре километров от ставки Бонапарта. Последнему это не понравилось. Однако приходилось полагаться на исключительную порядочность Бертрана, который еще никогда не подводил Хозяина.

Впереди маячила неизвестность…

* * *

В последнее время Императора все чаще стали видеть в какой-то задумчивости. Он пребывал в жесточайшей хандре. Начать с того, что вредный Лас Каз со свойственной ему въедливостью стал расспрашивать о самом сокровенном – Талейране, Фуше и… Жозефине. Вот нахал! Многое ли он мог рассказать этому «бумажному сухарю» о своей былой страсти? О той Любви, которой был околдован несколько самых счастливых лет их совместной жизни?

– Я никогда ни в чем не отказывал императрице Жозефине, будучи уверенным в ее искренности и преданности мне, – заметил Император Лас Казу. – Фуше… Фуше был Талейраном общественных клубов, зато Талейран – это Фуше светских гостиных… Для Фуше интрига была жизненной необходимостью. Он интриговал все время, повсюду, всеми возможными способами и со всеми… Во всем чувствовалась его рука. Всю свою жизнь он посвятил единственному занятию – находить новые объекты для своих интриг. Желание иметь отношение буквально ко всему на свете стало его манией, он всегда был готов сунуть нос в чужие дела…

К каждому из своего окружения в Лонгвуде Наполеон относился с должным уважением. Смешно, даже с некоторым почтением. Кроме них, теперь здесь никого не было. Все в прошлом. Только Он и Они. Поэтому приходилось вступать в беседы, иногда позволять дискутировать. Только не обижать. Это глупо. И Бонапарт рассказывал. Вспоминал и снова рассказывал. Правда, не все. Обо всем когда-нибудь напишут. Те, кто вообще ничего не будет знать – только догадываться. Поэтому все написанное окажется исключительно на их совести. Ему же оставалось одно – делать вид, что откровенно делится своими воспоминаниями.

Но разве обо всем расскажешь? Например, о том, как ему, скромному корсиканцу, удалось взобраться на олимп? Если намекнуть кому, что во всем виновато Провидение, – засмеют. Но именно так и случилось. Только кто поверит? Слишком тернистым оказался путь на вершину, дорога к которой порой вымащивалась совсем посторонними людьми. Поэтому лучше молчать. Молчание – признак мудрости. За прошедшие годы он многому научился. Остается только вспоминать. Чаще безмолвно. Иногда вслух, что так радовало приближенных.

Минувшее – теперь самый ценный его багаж…

III

…Я просил вас известить меня письмом, когда прекратятся партийные распри и интриги, судьи станут просвещенными и справедливыми, стряпчие – честными, умеренными и приобретут хоть капельку здравого смысла… будут основательно вычищены и выметены дворцы и министерские приемные, вознаграждены ум, заслуги и знание, все, позорящие печатное слово в прозе или в стихах, осуждены на то, чтобы питаться только бумагой и утолять жажду чернилами. На эти и на тысячу других преобразований я твердо рассчитывал, слушая ваши уговоры, ведь они прямо вытекали из наставлений, преподанных в моей книге…

Д.Свифт. Путешествия Гулливера

Жозеф Фуше. – Шарль-Анри Сансон и «госпожа Гильотина». – Кровавая свистопляска Великой революции. – Казнь короля Людовика XVI. – Убийство Марата. – Тулонская виктория капитана Буонапарте. – Страдания палача Сансона. – Казнь Марии-Антуанетты и лидеров революции – Дантона и Демулена. – Организаторы Девятого термидора. – Казнь Робеспьера. – Фуше делает карьеру

Всеобщая кутерьма началась с пройдохи Фуше. Именно его злой гений расправился с Робеспьером. И закрутилось…

Впрочем, обо всем по порядку.