Бонапарты. История Французской империи

– Вы увидите, какой успех вы будете иметь у нас!

Жак Оффенбах раскланивался с достоинством общепризнанного гения и принимал от монархов все приглашения: в Берлин, в Санкт-Петербург, в Суэц на открытие канала…

В конце антракта вдруг появился генерал Эмиль-Феликс Флёри и подал императору срочную депешу. Наполеон III распечатал ее и прочел: «Керетаро сдан Хуаресу. Император Максимилиан взят в плен».

Не сказав ни слова, он передал телеграмму Евгении. Императрица прочла, и на лице ее обозначились у рта две морщины… Она попыталась улыбнуться. Но, казалось, что все в ней застыло и замерло…

Наполеон III послал Францу-Иосифу следующую телеграмму:

«Ужасное известие, только что нами полученное, повергло нас в глубокое горе. Одновременно сожалею и восхищаюсь энергией, которую проявил император Максимилиан, решив собственными силами бороться с партией, победившей только вследствие измены. Не могу утешиться в том, что с лучшими намерениями способствовал столь печальному исходу. Прошу Ваше Величество принять самое искреннее выражение моего глубокого сожаления»²³⁸.

Таким образом завершилась полная трагизма история, к которой приклеили ярлык бессмысленной авантюры. Но, по большому счету, практически все колониальные предприятия того времени носили авантюрный характер. Если попытка удавалась – происходило расширение владений той или иной империи. Например, удачными оказались попытки Франции в Северной Африке, Сирии, Индостане. Так почему же было Наполеону III, который так верил в свою звезду, не попробовать закрепиться в Мексике? К несчастью, попытка не удалась…

* * *

После мексиканской экспедиции Наполеон III вынужден был изменить свою внутреннюю политику, состоявшую в том, чтобы постоянно занимать общественное мнение французов военными предприятиями. Мексиканская экспедиция встретила явное непонимание нации. Эта рискованная попытка была задумана не вследствие необходимости, всеми единогласно признанной, а с целью осуществления личных честолюбивых устремлений. Когда все обстоятельства сложились так, что уже больше невозможно было сомневаться в неудачном исходе дела, французское правительство продолжало упорно настаивать на однажды принятом решении – исключительно для того, чтобы не уступить общественному мнению прямым осознанием своего провала. К этому присоединился неблагоприятный результат попытки покупки у короля Голландии Великого герцогства Люксембургского и завоевания Бельгии, и, в конечном итоге, правительство все же решилось обратить все свое внимание на внутренние проблемы государства.

Впрочем, неудачи во внешней политике отразились и на политике внутренней. Понятно, что строго монархическая конституция в стране, пережившей столько революций, могла держаться, только опираясь на суровый полицейский гнет. Но общественное мнение выражало свое недовольство, и уже после 1860 года Наполеону III пришлось пойти на некоторые уступки: были расширены права парламента, появился более либеральный закон о печати.

Усиление оппозиции на выборах 1869 года повлекло за собой новые уступки, а 2 января 1870 года было образовано либеральное министерство Оливье-Эмиля Олливье, которое должно было реформировать конституцию, восстановив ответственность министров и расширив пределы власти Законодательного собрания.

В мае 1870 года выработанный министерством проект был одобрен плебисцитом, но он не успел вступить в жизнь. Летом 1870 года произошли «осложнения» в отношениях между Францией и Пруссией. И Наполеон III отчасти под влиянием императрицы, а отчасти просто уверенный в военном могуществе Франции и надеявшийся очередной победой загладить все ошибки своей политики, вдруг стал действовать таким вызывающим образом, что довел дело до войны, которая привела к краху Второй империи.

Седанская катастрофа

19 июля 1870 года французское правительство официально объявило войну Пруссии, а 28 июля Наполеон III отбыл в действующую армию, возложив регентство на императрицу Евгению.

Пруссаки выставили против Франции до 380 тысяч человек с 1175 орудиями, разделенных на восемь прекрасно снаряженных армий под общим командованием прусского короля и начальника штаба Хельмута фон Мольтке.

По свидетельству русского генерала М. Н. Анненкова, во Франции «ни для наступательных, ни для оборонительных военных действий <…> ничего почти не было приготовлено несмотря на то, что опыт прошлого времени и заявления компетентных в этом отношении лиц своевременно указывали правительству на необходимость принятия рационального плана мобилизации»²³⁹.

По сути, у французов мобилизация встретила огромные затруднения из-за того, что на бумаге все значилось в полном порядке, а в действительности же все было расхищено.

Французская Рейнская армия насчитывала около 250–265 тысяч человек. Но, по свидетельству все того же генерала М. Н. Анненкова, «в первых сражениях, данных пруссаками французам, силы первых почти втрое превосходили силы их противников»²⁴⁰.