Бонд, мисс Бонд!

Громов допил свой кофе, поставил стакан и твердым голосом, предназначенным не для рюмочной, а для переговорной, спросил:

– Ольга, а вы не хотите сменить прическу?

Она растерянно моргнула, затеребила косицу:

– В смысле?

– Я спрашиваю, не хотите ли вы подстричься?

– С какой это стати?!

Ольга отодвинулась от стола.

«Сумасшедший!» – внятно произнес ее внутренний голос.

– С той стати, что я вам за это хорошо заплачу, – сказал сумасшедший.

«Извращенец!» – взвизгнул внутренний голос.

– Как это – вы мне заплатите?!

– Деньгами, – коротко ответил Громов и достал из кармана внушительный бумажник.

Ольга с недоумением посмотрела сначала на солидное портмоне, а потом на пустую тарелку и граненый стакан в сероватых разводах.

Превращение нуждающегося в благотворительной помощи малоимущего интеллигента в состоятельного психа-извращенца произошло слишком быстро. Обстоятельная учительница за этой стремительной эволюцией не поспевала.

– Вам сделают хорошую стрижку и укладку в дорогой парикмахерской, разумеется, все за мой счет, – пообещал Андрей. – Прическа будет вам к лицу, не волнуйтесь!

– Я вовсе не волнуюсь, – соврала Ольга Павловна и отступила еще на шаг.

Не по сезону раздетый ребенок под потолком нахмурил розовый лобик, сполз с плафона, сделал вокруг него пару кругов, глядя вниз, принял решение и вылетел в форточку.

– Стойте! – Громов выбросил руку, как осьминог щупальце, сцапал вздрогнувшую жертву и подтащил ее к столику. – Ради бога, не пугайтесь, сейчас я вам все объясню.

Он вздохнул, бесцеремонно отхлебнул из ее стакана и обзавелся красивыми сиреневыми усами.

– Сюрреализм какой-то, – в смятении пробормотала Оля.

– Сейчас будет вам суровая правда жизни, – покривился Громов. – Слушайте! Не знаю, за кого вы меня приняли, но я – не голь перекатная. Я хозяин «Рублика», может, слышали о таком? Андрей Павлович Громов меня зовут.

– Ого! – как филин, ухнула Оля.

«Рублик» знали все. Это была крупнейшая в крае сеть недорогих продовольственных супермаркетов, своего рода предмет региональной гордости, ибо обширную торговую паутину за двадцать лет сплел свой, местный товарищ – Андрей Громов. Из тех, знаете, Громовых, в предыдущем поколении которых был руководитель Крайпотребсоюза, а еще раньше – председатель райисполкома и главбух знаменитого конезавода «Буденновские зори».

Что и говорить, родословная у Андрея Громова была для современной России очень и очень приличная, да и сам он не оплошал, не посрамил фамилию и к сорока пяти годам почти уже выбился в олигархи федерального масштаба.

– Вы в порядке? – без пяти минут российский олигарх пытливо посмотрел на ошарашенную учительницу.

– В полном, – слабым голосом ответила Ольга Павловна, отчаянно стараясь сохранить лицо.

Лицо самовольничало, упорно превращаясь в трагикомическую маску древнегреческого театра.

– Ну, раз вы Громов, тогда за кофе с бутербродами сами платите!

– Естественно. Сколько?

Андрей открыл бумажник.

– Сто четырнадцать рублей сорок копеек.

Громов ухмыльнулся.

Копейки его особенно умилили!

– Я, вообще-то, не об этом. Я спрашиваю, сколько вы хотите за то, чтобы сменить прическу?

– Паспорт покажите, – после минутной паузы, заполненной сердитым сопением и стуком пальчиков по столу, потребовала Ольга. – Может, никакой вы не Громов. Может, вы сумасшедший с манией величия!

– Вы мне льстите, – сказал Андрей. – Не думаю, что поголовье Наполеонов и Цезарей в городской психиатрической больнице уже сократилось за счет самозваных Андреев Громовых… Знаете, а ведь у меня при себе нет никаких документов, как-то не нужны они мне обычно… А, вот! Смотрите.

Он подтянул рукав, снял скрывавшиеся под ним часы, перевернул их и показал Оле гравировку на плоском круглом брюшке золотого хронометра «Андрею Громову от ЯЯ».

– Это от какого «ЯЯ»? От опального олигарха Якова Яблонского? – машинально уточнила Оля, читавшая не только книги, но и газеты.

– Когда-то мы дружили, – коротко объяснил Андрей и вернул дорогие часы на запястье. – Итак, я не псих, с головой у меня все в порядке и с деньгами тоже. Считайте, что я богач с причудами, в данном случае, вполне безобидными. Вы поменяете прическу, и я заплачу вам за это… – Он окинул собеседницу взглядом, который заставил ее неуютно поежиться, и договорил: – Десять тысяч.

– Долларов? – съязвила Оля.

– Это не стоит десяти тысяч долларов, – серьезно ответил бизнесмен. – Десять тысяч рублей. И, разумеется, все парикмахерские манипуляции – за мой счет.

– Знаете, каково это – растить косу? – насупилась Оля. – У меня ушло почти семь лет!

– Ладно, тогда четырнадцать тысяч, – нетерпеливо сказал Громов. – По две за каждый ушедший на косу год! По-моему, хорошая цена. Ну? Что вы молчите?

– Я думаю, – буркнула Оля и отвернулась, чтобы не смущаться под пристальным взглядом олигарха с причудами.

Четырнадцать тысяч – это немногим меньше, чем ее зарплата за месяц.