Бондиана

Бонд нагнулся, четко и точно сцапал левой рукой кота, а правой — совушку. Совушку подбросил вверх, а кота просто выпустил. Кот с мявом удрал, а совушка в полете расправила крылья, грациозно вытянула длинное гибкое тело и скрылась за ближайшей крышей.

— Домой полетела, — проводил ее взглядом Джеймс. — Это Марго, любимица Петра Антоныча. Стоматолога.

Тут над головой распахнулось окно. Через подоконник перегнулась женщина неопределенного возраста, растрепанная и в халате, и завопила на всю улицу:

— Это чего ты моего кота хватаешь? Думаешь, раз полицейский, так тебе все можно? Оборзели вы там, в полиции!

— Здравствуйте, Варвара Петровна! — улыбнулся женщине Джеймс. — И вам доброго вечера! Не беспокойтесь за Барсика. Он цел и невредим.

Он взял Риту под локоть и двинулся по тротуару к соседнему дому. Варвара Петровна вслед ему продолжала орать:

— Нету такого закону, чтоб чужих котов хватать! Понаехали тут всякие! Столица не резиновая! А еще форму надел!..

— Какая мерзкая, скандальная баба, — тихо сказала Рита.

— Кто? Варвара Петровна? — удивился Джеймс. — Что ты! Она милая женщина!

— Милая? — охнула Рита. — Ты что, не слышал, что она тебе постоянно кричит?

— Слышал, — серьезно ответил Бонд. — И давно проанализировал. Я оборзевший полицейский, понаехавшее хамло, крокодил в форме, клыканово отродье… ах да, еще наглец, который невесть что о себе возомнил. Но ни разу — ни разу! — я у нее не был сорванной жестянкой. Она приняла меня как соседа. И ругается — как со всеми соседями. Я же говорю, милая женщина…

Они остановились у двери маленького двухэтажного домика, и Джеймс протянул ладонь к пластине сенсорного замка — но замешкался, увидев, что Рита собралась что-то ему сказать.

— Пожалуйста, — выдохнула девушка, — пообещай… поклянись мне, что никуда не пойдешь один, пока… пока все это не кончится. И ночью не впустишь никого в дом!

— Клянусь! — с улыбкой отозвался Джеймс. — Чтоб у меня процессор сгорел, если вру! Чтоб меня по службе понизили до робота-уборщика! Чтоб мне кончить жизнь в подсобке со старым хламом!

Рита заставила себя тоже улыбнуться, повернулась и побежала к стоянке флайеров.

Бонд глядел ей вслед, пока девушка не исчезла за поворотом, а потом отворил дверь и вошел в дом.

* * *

Роза Марковна, хозяйка дома, видимо, углядела его в окно, потому что ждала жильца в коридоре. Наскоро поздоровавшись, она сказала:

— Джеймс, обязательно запри у себя изнутри ставни. А я запру ставни на своем этаже. Если хочешь, загороди входную дверь шкафом. Если кто-нибудь позвонит в дверь — не спускайся. Я сама выйду спросить, кто там. Но дверь все равно не отопру.

— В Столице свирепствует шайка разбойников? — весело удивился Бонд. — И полиция, как всегда, узнает о таких вещах последней?

Роза Марковна не поддержала шутку постояльца.

— Мне звонила сестра из Космопорта. Она там пирожки продает. А ей сказал кассир.

Джеймс перестал улыбаться:

— Да, верно. Я не учел скорость распространения слухов в атмосфере Нереиды… Полагаю, уже вся Столица знает про приезд высокого гостя?

— За всю Столицу не ручаюсь. Я позвонила только внуку, племяннику и директору нашей школы.

— Ясно… Но вы не беспокойтесь, Роза Марковна. Он заночует в Космопорту. Нам сообщили.

— Ну, мало ли что… Ты все-таки не спускайся, если позвонят. А я на всякий случай поставлю возле двери швабру.

Джеймс с нежностью посмотрел на хрупкую седую женщину, которая собиралась шваброй защищать от врагов киборга.

— Хорошо, Роза Марковна, я закрою ставни. Не волнуйтесь. Все будет в порядке.

* * *

Поднявшись к себе в комнату, Джеймс переоделся, аккуратно убрал форму в шкаф и лег на диван.

Перед глазами стояло побледневшее лицо Риты, широко распахнутые синие глаза. Датчики зашкаливало от ее эмоций. Будь Джеймс человеком — решил бы, что девушка влюблена в него. Но при всех своих гражданских правах он — вещь. А в вещь влюбиться нельзя…

Когда-то он думал, что и друзей у него быть не может. Он ошибался. Но — любовь?.. Нет, он рискует поверить в то, чего не бывает. Но во что так хочется поверить…

А именно сейчас Джеймс очень остро осознал, что он — вещь. Бывшему хозяину достаточно произнести одно-единственное слово — и оборудование вернется к владельцу.

Одно слово…

Спать не хотелось. Не потому, что Bond’ам достаточно четырех часов сна для адекватной работы системы, а просто. Не хотелось, и все. И анализировать причины этого нежелания не хотелось тоже.

Хотелось вспоминать.