Бонна

— Ох, доченька… — проглотив настойку, горестно всхлипнула дорина. — Да разве я о ней пекусь? Еще год назад заметила, как Витерн на нее смотрит, да пока сомневалась, вмешаться или нет, они уже рассорились и он сгоряча развернулся и молча уехал. Молодость из-за вспыльчивости и не такие беды творит. Дили о нем и говорить не захотела, пыталась я осторожно спросить… ну а магов и догнать невозможно, сама теперь небось понимаешь… вот и не было повода расстраивать свадьбу. Но теперь моя главная боль о тебе — мы ведь столько лет тебя от магов прятали, чтобы от беды уберечь… потому и доброго слова про них никогда не сказали. Ведь они тебя уже не выпустят, заманят мнимым могуществом и пригреют заботой, опутают правилами и чужими долгами. И через год, а то и раньше, окажешься ты на болотах… А оттуда выхода нет. Может, не сразу… через год или пять, но все равно все там исчезают. Да сама посуди, разве дело красивой девушке за погаными тварями гоняться! И еще подумай, откуда они вообще взялись, монстры эти, если мой дед никогда о такой напасти и не слыхивал? А ведь он охотник был знатный, все северные и восточные леса и болота наизусть знал, сколько дичи приносил! Лиа… а ты не думала… как бы сбежать? Я ведь только потому тебя к Тайдиру отпустила, что считала его способным отстоять девушку от притязаний магов… они с ним дружат и каждое лето в его замке всей толпой сидят.

— Да он бы, может, и отстоял, — озадаченно пробормотала Лиарена, сраженная неожиданными откровениями матушки. — Только ему никто ничего не объясняет.

— Понятно, — несчастно выдавила дорина Майрена, сразу становясь еще меньше и старше, словно ей на плечи свалилось разом не менее десяти неурожайных лет. — Значит, тебе у них понравилось. А ведь совет старейшин оттого и глядит сквозь пальцы на выходки дерзких фигляров и бродячих комедьянтов, что они рассказывают страсти про живущих в обители гигантских пауков-кровососов и злобных привидений.

— И это подло! — возмутилась Лиарена. — Маги народ защищают, а старцы их всячески чернят.

— Не подло это, а мудро, — печально глянула на дочь Майрена и тяжело вздохнула. — Одаренных и так непросто удержать в родных дорантах, а уж если уважаемые старейшины станут им расписывать чудеса обители, так и повалят туда все, кому под силу хоть на полпальца сдвинуть стакан с водой.

— Так, значит… — охнула донна, — это у доринов с обителью такой договор? Вы своих людей запугиваете, чтобы не уходили, а они эти слухи поддерживают… непонятно зачем.

— Не договор, — не согласилась матушка. — А взаимное умолчание. Вслух о таком никто не говорит и бумаг не пишет… Но вовсе не о том я хочу с тобой теперь говорить. Раз ты уже смотришь в сторону обители, то ни мне, ни отцу это изменить не под силу, да мы и не станем тебе мешать. Но не спросить, что будет с Кариком, не можем. Как мне доложили, дорин Варгейз мало смыслит в нуждах младенцев, и не мне его корить, сама ошиблась. Ведь до последнего думала, что как только родится наследник, они помирятся, колыбель и не такие семьи объединяла. Но жизнь все расставила по-своему… и единственный, кто остался внакладе, это Каринд.

— Я наследнику теперь названая мать и люблю его всей душой, — твердо объявила донна, гордо выпрямляясь, как делала всегда, когда была уверена в своей правоте. — И Дили его обожает. Да и Вит неплохо к нему относится, вон вчера вечером даже нянчить напрашивался. Тайдир тоже начал понимать, что ребенок — это не моток тряпок, который еще нескоро станет человеком. Он уже разогнал по деревням всех нерадивых нянек… но, думаю, об этом тебе Берт успел доложить. Я его назначила камердинером, и они с Устиной глаз с Карика не спускают. Но и это не все… На малыше теперь надет защитный амулет, который сильнейшие магистры делали специально для него, чтобы я была спокойна, когда на несколько часов ухожу в обитель.

Сообщать матушке о том, что догадка насчет амулета ей пришла в голову только сейчас, Лиарена не собиралась, как и о своих намерениях ходить не в обитель, а в замок, рядом с которым кишат монстры. Незачем расстраивать людей, сделавших для нее столько добра.

— Вот как… — задумчиво рассматривала донну приемная мать. — А остальные слуги про твои отлучки не прознают?

— Тайдир настрого запретил им входить в мои комнаты без звонка, — неохотно призналась Лиарена, внезапно сообразив, что совсем забыла про способность матушки догадываться о самых потаенных тайнах.

Тех, в которых пока еще не желаешь признаваться даже самой себе.

— Донна Лиарена! — постучав в дверь, позвал Берт. — Обед подали, и дорин Симорн уже в столовой, велел вас пригласить.

— Идем, — отозвалась дорина, вставая. — Где тут у тебя руки помыть?

Мягкий голос дорина Симорна донна расслышала еще из прилегающего к столовой зала и не сдержалась, побежала к отцу, предвкушая, как в детстве, избавление от всех обид и непоняток. Так батюшка называл бесконечные вопросы детей, но отвечал на них всегда с возможными подробностями.