Бонни and Клайд (СИ)

Виктору Тихоновичу был всего лишь двадцать один год, он только-только закончил школу милиции и еще толком не обвыкся с лейтенантскими погонами на плечах. Свое назначение сюда, в небольшой дачный поселок, он считал уродливой гримасой судьбы. Вместо головоломных преступлений, погонь и перестрелок, о которых он втайне мечтал с детства, лейтенант Никитин стал, по сути, заурядным сторожем — правда, при милицейских погонах и пистолете.

Дачники в этом поселке обитали непростые — крупные ученые, писатели, музыканты — поэтому милицейский пост тут был всегда. Только раньше здесь, в крошечной хибарке на въезде, обитал вечно сонный сержант пред пенсионного возраста. Но после того, как в поселке случилась серия краж, было решено оборудовать все дачи новомодной сигнализацией. Вот тогда и было принято решение посадить сюда офицера — как-никак техника! И должность-то его именовалась как-то мудрено — что-то вроде «оперативный дежурный по охранному комплексу». Впрочем, большинство обитателей дач продолжали называть Никитина и его сменщиков на старый манер — участковыми.

Лейтенант положил трубку на пульт и протяжно, раздирая рот, зевнул. Старенький будильник показывал без четверти час. «И что этим старушкам не спится? — с легким раздражением подумал Никитин. — Ну, гуляют себе чьи-нибудь детки на даче, пока родителей нет…»

Конечно, выходить из теплой сторожки в сырую осеннюю ночь не хотелось совершенно, но служба есть служба. Лейтенант нацепил очки, вытащил из ящика стола табельный «Макаров» и встал из-за стола.

Дача, которую ему предстояло проверить, была в дальнем углу поселка, у самого леса, поэтому он решил воспользоваться служебным транспортом. У стены, под «иконостасом» с бандитами, числившимися в розыске, стоял его верный конь — дамский велосипед, собственноручно раскрашенный Никитиным в сине-желтые милицейские цвета.

Поеживаясь от ночной прохлады, лейтенант выволок своего стального коня на улицу и, взобравшись в седло, покатил к даче академика Царева, где, как утверждала его бдительная соседка, предавалась дикому разгулу какая-то подозрительная компания…

А на даче Царевых к тому времени уже было тихо. Фил с Космосом уехали за водой и алкоголем. Пловчихи спали на втором этаже.

Белов остался один. Вернее, не один, а с Варей. Хмель у него отчасти выветрился, и Саше снова стало немного грустно. Он сидел на диване и наигрывал на гитаре нечто меланхолическое.

— Ты… еще выпить хочешь? — преодолевая неловкость, спросил Саша.

— Нет… Голова болит, — Пчёлкина присела рядом на диван.

— Что у тебя с Космосом? — Сашу давно волновал этот вопрос, но поговорить об этом с Варей не хватало смелости.

— А, что у меня с ним? — Пчёлкина изогнула бровь, – передружба — недоотношения.

— Вы же вроде начали встречаться или я чего-то не понимаю? — Белов заложил руку за голову, отложив инструмент.

— Я тебя умоляю… Так… попробовали и поняли, что это не наш формат отношений… решили остаться друзьями, как и прежде, — Пчёлкина глубоко выдохнула.

Помолчали. Вздохнули.

— Я что-то чувствую к тебе, Пчёлкина, — Выдал неожиданно даже для самого себя Белов.

— И, как давно ты это понял? — пряча улыбку, спросила Варя.

— Наверное, тогда, когда вы встречали меня у подъезда. Обнял тебя и… Только не осознавал этого, не понимал.

— Почему не говорил раньше?

Варя подняла на Сашу глаза и будто попыталась прочитать его мысли.

— Не хотел вмешиваться в ваши отношения с Космосом.

Саша снова взял гитару, но снова наигрывал нечто меланхолическое.

Придя в себя после того, как Варя услышала песню, она тут же начала подпевать её:

— «Сигарета мелькала во тьме…»

— «Ветер пепел в лицо швырнул мне» — подпевал уже Саша.

— «И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожог» — Варя не отрываясь смотрела в Сашины глаза ещё никогда у них не было настолько откровенного разговора.

С помощью взгляда они словно понимали друг друга без слов…

— «Скрипнув сталью, открылась дверь…

Ты идёшь, ты моя теперь»

Сашина рука соскользнула вниз, легла на бедро девушки и тут же сноровисто поползла вверх. Варе стало душно, сразу зашумело в голове и пересохло во рту. Белов понял, что еще немного – и Варька может потерять контроль над собой.

— «Я приятную дрожь ощущение с головы до ног», – шептала Варя.

— «Ты со мною забудь обо всём… Эта ночь нам покажется сном», — шептал Белов Варе где-то в области шеи.

Поднявшись со своего места, он взял девушку за руку и повел в сторону спальни. Саша снял майку Вари, чтобы увидеть её маленькие упругие груди. Затем он расстегнул молнию на джинсах девушки и медленно спустил их вниз. На Варе остались лишь узенькие и легкие как паутинка трусики.

– Иди ко мне… – Он приблизился к постели, наклонился и поцеловал её в шею.

В отношениях между Пчёлкиной и Беловым барьер дружбы был сломлен.