Бонжур, Антуан!

Кажется, рухнуло все, но все начинается снова,
Завтра настанет день!..
И звон колокольный в небо взлетит голубое
Завтра,
И месяц новый, месяц медовый взойдёт над тобою
Завтра,
От сегодняшней грусти не останется даже следа,
Ты будешь смеяться, любить и страдать — всегда, всегда.
Завтра настанет день!
Завтра!

— Ну что ж, Антуан, — сказал я. — Вот тебе и ответ на твой вопрос о ноже. Луи был прав, ругая меня за то, что я взял чужой нож. Я предполагал, что этот нож вовсе не обязательно должен принадлежать кому-то из «кабанов». Просто кто-то захватил его с собой, когда «кабаны» были в «Остелле», ведь нож необходим в лесу. Так что придётся вернуть его хозяйке.

— Я передам его через Терезу. Вместе с записочкой, а? — Антуан снова хитро прищурил глаза.

— Но кто же в таком случае ждёт нас в Кнокке? Как ты думаешь?

— Не все ли равно, — беспечно откликнулся Антуан, включая скорость.

ГЛАВА 25

7.25. Удалось поставить машину прямо против «Паласа» так, что можно сразу выехать на дорогу в сторону Вендюне и Брюгге. Справа столб, прямо белая черта, так что нам трудно перекрыть выезд.

«Палас» расположен в долгом ряду других отелей, выстроившихся шеренгой вдоль берега, на вид ничем от них не отличается и выглядит вполне респектабельно. По другую сторону улицы ряды ларьков и купален — здесь променад. Ещё дальше — полоса пляжа, утыканного цветными зонтами. Час ранний, народу почти не видать. День обещает быть тёплым и чистым.

Начинают подъезжать машины.

7.40. Все идёт по графику: устроились. У подъезда нас встретил швейцар в ливрее: «Мест нет». — «У нас есть», — небрежно бросил Антуан, и сквозь вертящуюся дверь мы проникли в холл. Администратор встретил нас радушно: «Мсье Оскар Латор с сыном? Да, да, мы ждём вас. Как прошла дорога? Сегодня ожидается что-то невероятное! По радио передавали, что к морю двинулись три миллиона человек».

Я стоял в сторонке и помалкивал, старательно изучая расписание пароходов из Остенде. Потом переключился на брюссельское расписание самолётов. Каракас, Манила, Тегусигальпа, Порт-о-Пренс, Карачи, Парамабиро, Мельбурн, Монреаль. Какой бы городок мне выбрать? А вот и наш рейс 041, вылет из Брюсселя в 10. 25 — все у нас по-прежнему.

Краем глаза наблюдаю за Антуаном. Тот заполнил бланки, выложил паспорта и две тысячи франков, по тысяче за сутки, подумать только! Двести франков Антуан подал отдельно, заложив под паспорт: «Силь ву пле, мсье». Администратор мигом все оформил, даже не раскрыв паспортов: приехали отец с сыном, экая невидаль! Слизнул ассигнации и вернул оба паспорта Антуану.

Поднялись на лифте на третий этаж, нас проводили в номер. Горничная в наколке поиграла глазками в нашу сторону. «Прикажете завтрак, мсье?» — «Пожалуйста, не беспокойте нас, мы будем отдыхать с дороги», — и ещё сто франков, полетели наши денежки!

Антуан запер дверь, задёрнул портьеры.

— Спать, Виктор. Я буду спать целый час. Шестьдесят минут.

— Валяй, Антуан. Остаюсь на вахте.

Антуан разоблачился и юркнул в постель.

Номер что надо: огромная комната с балконом и альковом, в котором высятся две роскошные кровати. Современная мебель, телевизор, холодильник, столик для телефона с белым аппаратом — вот что нам всего нужнее: и выходить не придётся из номера, Щёголь сам заявится как миленький, едва услышит кое-что по телефону.

Заглянул в коридорчик. Там была ещё одна дверь, за ней оказалась ванная — и вполне приличная: с розовой плиткой, никелированными кранами, широким зеркалом и всем остальным, что полагается в таких местах. Даже две зубные щёточки, завёрнутые в целлофан, — «Покупайте предметы гигиены только у Гиббса…»

7.50. Погулял по номеру, заглянул в холодильник: набит бутылками — дело у чёрного монаха поставлено на широкую ногу. Ни разу мне не приходилось останавливаться в таких шикарных апартаментах. Все для Виктора Маслова, сына Бориса! Ведь они не только миллионы, они, если на них поднажать, и Терезу мне отдадут. Будут у меня апартаменты почище этих, «ягуар» и «кадиллак» — непременно две машины, как мечтает Николь. И Тереза будет. И поплывём мы на белом пароходе на остров Кюрасао, нет, лучше в Австралию, на Веллингтон-стрит. Газеты будут давать отчёты в светскую хронику: «Вчера молодая чета нанесла первый визит мистеру Чарли». Или ещё трогательнее: «Их отцы были врагами, но они полюбили друг друга», а мы тут как тут с крошкой Зизи на фоне нашей яхты. Научусь болтать по-французски. «Же т'эм, май дарлинг» — «И я тебя же т'эм». Но не до шуточек мне теперь…

Вышел на балкон. На пляже было нелюдно. Волны плоско накатывались на берег, шум их был приглушённым и спокойным. Приморская улица уходила к северу до самого мыса. Машины шли вереницей.